Крест в законе

Не страшно было только хрупкой Лидочке Семеновой. Она по полной программе отомстила за мужа. И нечего трепать языками про московское начальство, про начальника колонии и оперативной части! А с Таганкой у них, может, вообще в библиотеке ничего не было. Сплетни все это.

Но почему сейчас, спустя пятнадцать с лишним лет, Андрей Таганцев вспомнил эту историю?

Наверное, проводил своеобразные параллели с Настей. Женская сущность порой противоречива и непредсказуема.

Кто бы, например, мог подумать, что Лидочка Семенова, способная лишь на то, чтобы, спасаясь от въедливой библиотечной пыли, между делом наставлять рога своему мужу, пойдет за него же мстить? И как мстить! Изощренно, жестоко. Так самоотверженно можно мстить только за любимого человека, за которого хоть в огонь, хоть в воду. Но вряд ли она любила своего сержанта сверхсрочной службы.

…Настя сидела перед Таганкой, связанным, беспомощным. Держала в руках автомат. Смотрела прямо, не отводя глаз.

- Нет, Андрей, я не сука. Я на самом деле просто выполняла свой долг. Как ты говоришь, крест мой такой. И ничего с этим поделать нельзя. Ты должен понять, Андрюша, у меня по жизни не было другого выхода. Надо как-то выживать в предлагаемых обстоятельствах.

- Другой выход всегда есть, - сухо ответил он. - Надо только человеком быть. Тем более что ты - женщина.

- Да не женщина я давно!!! - закричала вдруг Настя. - Не человек я!!!

- Уж ты-то - точно женщина, - произнес убежденно и прикрыл уставшие глаза.

Странное дело, но всего три женщины за всю жизнь оставили в душе Таганки глубокий след. Это Лидочка Семенова, после убийства рецидивиста Ракитина сама ушедшая в колонию строгого режима на восемь лет. Настя, безумно любимая и чудовищно предавшая эту любовь. И - мама, давно похороненная чужими людьми на кладбище неподалеку от небольшого подмосковного городка Люберцы.

- О чем ты думаешь? - тихо спросила Настя, вырывая Андрея из воспоминаний.

- Ни о чем, - отчужденно ответил он.

- Врешь. У тебя на глазах слезы.

- Это от света. Свет в глаза бьет.

Женька Усольцев и Серега Лопатин - верные братки Таганцева - сидели по своим углам, спеленатые, как малые дети. Горой возвышались распотрошенные документы, оказавшиеся в восьми инкассаторских мешках.

Настя по- прежнему не выпускала из рук автомат.

- Свет, говоришь, мешает? - едва заметно усмехнулась она.

Медленно поднялась с корточек, пересекла комнату по диагонали, как-то странно посмотрела на Таганцева и нажала на выключатель.

Свет погас.

- Вставай, - прошептала она Таганке в самое ухо. - Иди за мной.

В кромешной темноте он и не заметил, как она приблизилась. Затем взяла его за руку и помогла подняться, развязав предварительно веревку, стягивающую ноги.

Вдвоем они вышли из дому и остановились перед крыльцом.

В лунном свете он хорошо различал черты ее лица - совершенно холодные глаза, плотно сжатые губы-ниточки, остро выступающие скулы. Высочайшее напряжение было во всем ее теле.

- Андрей, - предупредительным тоном произнесла она, повернувшись к нему вполоборота. - Ствол не на предохранителе.

Могла бы и не говорить. Он теперь ни на минуту не сомневался, что эта женщина при необходимости не раздумывая всадит ему в живот длинную очередь и, скорее всего, сожалеть о содеянном не станет.

- Не смеши, - ответил Андрей. - Куда мне бежать?

- Человеку всегда есть куда бежать, - раздумчиво проговорила она. - Или к спасению, или в могилу.

- Ты о чем? - он с интересом посмотрел на нее. - Ты предлагаешь мне какой-то выбор?

- Ну а зачем бы мне выводить тебя из дому?

- Хорошо. Я слушаю.

- Можно сделать так: у меня остаются все документы и… твои парни. Ты - уходишь.

- Но это невозможно! Я не брошу своих!

- Уходишь прямо сейчас, Андрей! - повысив тон, с нажимом произнесла она. - Не будь дураком! Включи мозги! У тебя нет времени!

- Понятно, - сообразил наконец-то Таганцев. - Ты успела сообщить своим, где мы находимся.

- Слава богу, догадался, - с иронией проговорила она. - С минуты на минуту здесь будет группа захвата. Ты еще можешь спастись…

- А ты? - неожиданно спросил Андрей.

- Я доложу руководству, что тебе удалось обмануть меня и скрыться, - не поняла она суть его вопроса.

- Я не об этом, - Таганка решил уточнить. - Если я уйду, то, наверное, спасусь. А ты - остаешься. Понимаешь?

- Ну и что? Наш спецназ формально отработает операцию по задержанию особо опасных преступников, завладевших совершенно секретными документами…

- А если не формально? Где гарантии, что тебя не уничтожат вместе с моими пацанами?

- Мне не нужны никакие гарантии, - произнесла она. Но интонация, с которой были сказаны эти слова, выдавала ее сомнения, возникшие, увы, не вчера и не час, скажем, назад, а вот только что, сразу после вопроса, который задал Андрей. - Мне… не нужны гарантии. - Повторила медленно. - У нас, Андрюша, по своим не стреляют.

- Развяжи мне руки и дай сигарету, - сказал он просто.

А она - вот так же просто - взяла и развязала его.