Крест в круге

Январский пакет был тяжелее обычного. В нем лежали деньги сразу за два месяца.

Собираясь домой, Груздев оставил эту «ценную бандероль» заступившему в ночь Зевковичу. Тот через пару часов передал ее Касатонову.

В половине второго распахнулась тяжелая дверь центрального входа. Здоровенный неуклюжий детина задержался, чтобы почистить обувь. Он сунул башмак под щетинистые валики громоздкого аппарата, стоящего в тамбуре, и, нажав кнопку, некоторое время любовался его урчащей работой. Потом он поменял ногу и опять застыл в терпеливом ожидании. Касатонов наблюдал за чистоплотным гостем, стоя у лифтов, и смутное беспокойство стало овладевать его сердцем.

Наконец пузатый бритоголовый детина оторвался от аппарата и неспешно направился вверх по ступенькам центрального «пятачка». Касатонов убеждал себя, что этот бугай пройдет мимо, что он появился только для того, чтобы опрокинуть стаканчик в «Александровском» баре и, может быть, даже прихватить с собой одну из девиц. Он мысленно убеждал страшного гостя, что полвторого ночи – самое правильное время для того, чтобы развлечься. Но гость так не считал. Он неторопливо подошел к Касатонову и воззрился на него в угрюмом, молчаливом ожидании.

– Что? – на всякий случай спросил тот, почему-то задрожав всем телом.

– Пакет давай, – коротко ответил детина. – Я от Анзора.

Касатонов почувствовал, что люстры вдруг потускнели над его головой, а мраморный пол поплыл куда-то вниз, как в зоне турбулентности. У него мигом пересохло во рту, а на лбу выступила испарина.

– А… я… уже отдал… – прохрипел он, понимая, что сейчас пол под ним окончательно расколется надвое и просыплется каменной крошкой в преисподнюю.

– Как ты сказал? – переспросил детина, не мигая.

– Я… уже отдал… пакет, – обреченно повторил Касатонов и, покачнувшись, ткнулся плечом в стену.

– Кому? – просто поинтересовался гость.

– Вам…

– Мне? – В глазах детины мелькнуло насмешливо-кровожадное удивление.

– Не вам… Другому… Тому, кто приходил от Анзора.

Бритоголовый секунду помедлил, словно что-то соображая, а потом без церемоний сгреб рубашку с галстуком на груди бывшего хоккеиста в кулак и потащил его в операторскую.

Еще через сорок минут там был Груздев.