Крест на Крест

Я услышал, как дежурный передал мои слова кому — то из вестовых. Картографам следовало «вставить фитиль», план местности эти деятели «нацарапали как курица лапой». Стало уже традицией, что картографы свои промахи сваливали на конные разведотряды ратьеров, доставлявшие им неверные сведения, а ратьеры, как нетрудно догадаться, кивали на картографов, которые неверно истолковывали и неправильно трактовали доставленные им исключительно точные сведения.

Вот так вот примерно, изо дня в день, в каждодневных трудах и заботах, посвящённых слаживанию войск, прошёл целый месяц. Особое внимание уделялось построению войск в полковые, ратные и корпусные каре, с целью противодействия коннице противника. Этот приём отрабатывался, в том числе, в дальнем прицеле на монголов, уже начавших «потихоньку» резвиться у русских границ. И если мне не изменяла память, у нас в запасе, до монгольского вторжения, был ещё целый год. И этот срок надо было использовать на «полную катушку», устранив на северо — западе все потенциальные угрозы.

Только к началу первой декады ноября полки и их командиры смогли более менее притереться друг к другу, а в начавшемся вскоре походе ещё более закрепить достигнутый успех.

Колокольный звон гулко разносился над столицей, погружённую в колючую зимнюю стужу. Полки и рати собранные со всех концов Смоленской Руси в один кулак по недавно установившемуся санному пути начали своё продвижение на север. Так начинался поход на Новгород.

Несколькими днями ранее во всех смоленских церквях непрерывно, сутки напролёт, шли молебны о даровании победы над буйными и своенравными новгородцами. В день выступления войск на главной Торговой площади Смоленска был зачитан указ государя о ратном походе на Новгородскую землю. Затем в главном кафедральном Успенском соборе службу вёл сам епископ Алексий. Я вместе с воеводами в мерцающем свете восковых свечей вдыхал терпкий запах ладана. Епископ в ризе, вышитой золотой ниткой держал тяжёлый золотой крест, украшенный камнями. Под занавес службы, по давно заведённым традициям, я первым подошёл и поцеловал крест, моему примеру немедля последовали воеводы, за ними потянулись другие прихожане.

Стоило мне выйти из стен собора, как всколыхнулось и взорвалось криками целое море горожан, плотной толпой окруживших собор. Взобравшись на коня, я приветственно помахал рукой, тем самым ещё больше усилив восторженный рёв.

— Радуются не бойсь, что иногородние полки уходят, — вслух сказал я находящемуся рядом Перемоге.

— Не совсем так государь, но, наверное, не без того. Загостились здесь рати, цены на всё взлетели! — ответил мне наместник со знанием дела.

С трудом расчистив дорогу от восторженных «поклонников» мы переправились в Заднепровье. Сюда уже загодя перебазировались все войска, расквартированные в окрестностях Смоленска. Улицы Ильинского конца были под завязку забиты войсками. По обочинам дорог плотными рядами стояли любопытствующие горожане, все как один высыпавшие из своих подворий. Они весело махали руками, провожая в путь — дорогу воинов, любуясь завораживающим и приковывающим взгляд слитным строевым шагом. Тысячи ратников бодро, в ногу, маршировали в валенках, оббитых кожаными подошвами.

Вместе с ближниками и телохранителями мы верхом выехали в Гнёздово, намереваясь там дожидаться войскового обоза и замыкающих походный ордер арьергардных полков.

Наконец — то мы выехали из, казалось бы, необъятного тёмного густого леса, впереди раскинулось поле, судя по выглядывающим в некоторых местах из снега колоскам — ржаное. На самой линии горизонта виднелись дома и какие — то постройки — пригород Лучина. Сразу за ними еле проглядывались городские древо — земляные укрепления, а справа и слева поле обрывалось, переходя в редкий лесок с кустарником.

Я отдал приказ начать разгружать сани, а также сжечь виднеющиеся постройки в дали, незачем противнику давать готовый строительный материал. Сани, сцепленные меж собой, должны стать последней линией обороны и местом сосредоточения резерва. Часть саней, на всякий случай, перекроют дорогу с тыла, хоть возможность нападения оттуда крайне маловероятна, а другая часть образует на флангах гуляй — города.

Для чего мне нужны были все эти явно избыточные приготовления? Во — первых, лишний раз отрепетировать порядок развёртывания и последующего действия войск пусть и пока перед малочисленным противником. Во — вторых, дело в том, что хотя сам город Лучин с военной точки зрения ничего из себя не представлял, но я вполне допускал мысль, что здешнюю малочисленную дружину и городское ополчение могли усилить какие — нибудь мои многочисленные недоброжелатели.