Крест на башне

Командование корпуса решило там тактический десант высадить – два взвода парашютных егерей и рота панцеринфантерии из 25-й дивизии. А чтобы им высаживаться было веселее – и вообще было куда! – за минуту до подлета десанта штурмовик уронил на эту рощу-урочище «специальное устройство для экстренной расчистки посадочных площадок», братика того бочонка, который меня позавчера чуть без слуха не оставил. Сработал он, как и в прошлый раз, на все сто – площадка расчищенная, с футбольное поле, плюс куча глушеных, как пескари в пруду, авровцев.

Когда неподалеку бабахнуло, а потом пальба пошла, мы в особняке сначала резко прибодрились. Даже Стаська, которая из-за Севшина убитого места себе не находила, простить себе не могла… непонятно чего. Я ей раз пять пытался объяснить, что ни при чем тут наши постельные поигрушки были – просто совпало так. Случается на войне незадача такая – убивают! Но мы-то живы, а значит – надо дальше жить!

Бесполезно.

Вслушиваемся мы, значит, в эту пальбу – и делаем неутешительные выводы: не в нашу сторону она движется. С одной стороны, логика командования, конечно, понятная, – ударить в спину тем авровским частям, что оборонительный периметр держат. С другой – самим-то нам тоже жить хочется, а для этого надо как-то из этого чертова особняка выбраться.

Именно об этом мы с унтером и говорили в столовой, рядом с баром, последнюю засохшую галету красным вином запивая. Настоящий аристократизм… не от хорошей жизни, правда, просто вода у всех кончилась.

– Dingsda в общем, – резюмировал наше положение унтер. – Сейчас меныновцы для ликвидации прорыва начнут свежие части подтягивать… тут-то нас к ногтю и прищучат.

– Угу, – вздохнул я, – вот если бы дать им как-то знать, что здесь мы…

– Платок есть? – поинтересовался Йохан. – Можешь с ним на крышу выйти, летунам помахать… секунд пять, пока снайпер от наглости такой не опомнится. Или коллекцию парчовых подштанников, которые твой водила вчера сгреб, в посадочный знак разложить…

– Не парчовых, а шелковых, – поправляю я и добавляю: – Лично я никаких парчовых подштанников не видел… и могу предположить, что в природе их не так чтобы много… потому как иначе вздумай, скажем, кто-нибудь в них на лошади прокатиться или на мотоцикле, вмиг себе задницу сотрет, по самую шею.

– Рацию бы сюда, – вздохнул унтер.

И тут меня как током кольнуло. Вскочил, подбежал к окну, глянул осторожно… ну да, стоит мой «зверик» с унылым видом, брошенный всеми и покинутый.

– Рацию, говоришь, – ухмыльнулся я. – Будет тебе рация.

Самое забавное, что больше всего воплей было даже не от самой Стаськи, а от Михеева – он-де в это штатское тряпье не полезет!

Расчет у меня был простой – даже если те, кто нас вчера видел, сейчас на дверь парадного входа пялятся, все равно то, что они девчонку в платье типа «ночная сорочка» с низеньким панцерником в берете сумеют… как же это… а, проассоциировать, так вот, шанс на это, по моему скромному мнению – нуль сотых хрен десятых. Ну а пока они будут стаськины бретельки разглядывать, мы уже до «зверика» доберемся.

Так и получилось.

Я, само собой, первым делом к своему сюрпризу потянулся. Захватил аккуратно, вытащил, высунулся из башни, гляжу – от дальнего конца улицы двое шагают. Полицай гражданский местный, пожилой уже, с карабином на плече и парень молодой, в рваном пиджачке, сандалиях на босу ногу… и с ручником наперевес – я, как его увидел, сразу подумал, что из этого самого ручника нас вчера и подбадривали.

Было бы, наверное, интересно эту парочку живыми попытаться взять. Но, во-первых, морду бить, когда у тебя в каждой руке по гранате без кольца – занятие лично для меня малость нервное. А во-вторых, я куртку, что в особняке нашел, прямо поверх формы набросил, так что весь вопрос – разглядят они нашивки на воротнике прежде, чем на уверенный бросок подойдут или нет.

Не разглядели.

Пока они шли, я все думал – чего бы им такое сказать, веселое и напутственное. Только голова после вчерашнего соображать совсем не хотела. А хотела она обмотаться холодным компрессом, да в коробку с ватой, в крайнем случае – на подушку особняковой кровати. В общем, ничего особо оригинального я так и не выдумал – зато улыбнуться сумел.

– Утро вам хорошее, люди добрые. Будете в рай заходить – святому Петру от меня привет передайте!

И, пока они эту сентенцию переварить пытались, швырнул в их сторону обе гранаты.

В принципе, шанс у них был, хоть и хилый – запал у «тридцатьпятки» горит секунды четыре точно, вполне можно подхватить, да отшвырнуть… при надлежащей сноровке. Только они им не воспользовались. Замерли с оторопелыми рожами, попятились…

Досматривать я, понятно, не стал. Ссыпался вниз, задраил люк.

– Стась… как там связь?

– Пытаюсь…

– Милая, – тихо так в переговорник сказал я, – тебе сколько раз повторять: НЕ НАДО ПЫТАТЬСЯ! ДЕЛАТЬ НАДО!

– Силен ты орать, командир, – полминуты спустя отозвался Михалыч снизу.

– Движок запускай!

– Зачем?

– За шкафом, мать твою через пень-колоду! Ты думаешь, я башню вручную крутить буду? Все семьсот пятнадцать оборотов маховичка?

– Запускаю…