Крест на башне

– Этот личный состав, – с непонятной интонацией заговорил Вольф, – на самом деле тот еще… подарочек. В общем – батальон наш развернут в полк. Реально, правда, мы по прежним имперским штатам хорошо если на усиленный батальон потянем, но суть не в этом, а в том, что максимум должностей нам нужно своими силами заполнить, не полагаясь на вновь прибывающее пополнение. Что, как понимаешь, даже с учетом нашего нынешнего сверхкомплекта весьма и весьма проблематично.

Мне даже интересно стало, какое ж нехилое пополнение ожидается? У нас сейчас «лишних», экипажей семь наберется… ну да, семь.

– А потому, – продолжал Вольф, глядя куда-то мимо меня, – как ни жаль мне такого отличного башнера лишаться, но как командир взвода Эрих Босса нужнее будет.

Оп-па! Приехали, называется. Иду я, значит, себе в чистом поле – и тут из-за угла панцер выползает!

У меня даже дыхалку второй раз за пару минут сдавило и голос сел, я аж на шепот перешел.

– Вольф… ты это… хорошо подумал? Ты, конечно, командир, всех насквозь видишь и меня знаешь, как собственный карман, но я-то себя тоже знаю. На панцер меня – куда ни шло, но взводный! И потом, это ж офицерская должность!

– Офицерская, – согласно кивнул Кнопке. – Только вот офицера лишнего мне на нее взять неоткуда. – И тут он неожиданно улыбнулся: – Я ведь на тебя, Эрих, перед самым Развалом рапорт для училища подал. А ускоренный, военного времени курс – как раз год с небольшим и получается.

– Ну… – развел я руками, – ну… ты, господин майор, тоже умеешь задачки задавать. Может, спрашиваю, мне еще и лейтенантские погоны полагаются?

Думал, Вольф мне сейчас ответит чего-нибудь в стиле: может, тебе сразу фельдмаршальский жезл выдать, или просто пошлет. А он искоса так на меня глянул.

– Посмотрим, там видно будет.

И, прежде чем я еще чего-нибудь сообразить успел, распахнул дверцу «ослика» и шофера задремавшего кулаком слегка ткнул. Тот вскинулся: «а, где, что», и – который уж раз на моей памяти – макушкой о верх кабины приложился.

В расположение мы вернулись уже под вечер. Ну и я, понятное дело, сразу к Фалькенбергу. Тот над горой мисок послеужиновых стоит, двум зеленоклювикам [11] – из той дюжины австрияков, что в прошлом месяце прибилась, – черпаком дирижирует.

Меня увидал – заулыбался так, что хоть на арену его выставляй вместо клоуна. И то сказать, такие разводы, как на его переднике, не у всякого клоуна есть. По ним, если у кого желание возникнет, все наши меню за последние два года отследить можно,

– А, – загудел довольно, – примчался, Босса…

– Где она?

– Босса, мальчик мой, – хрюкнул Фалькенберг, – тут такое дело… нет ее больше! Совсем нет!

И всхлипнул при этом так ненатурально, что у меня сразу от сердца отлегло. Нет, думаю, если бы и впрямь что-нибудь нехорошее приключилось – обстрел шальной, хотя какой, к свиньям, в тылу обстрел или гауптфельдфебель Аксель, – не так бы Гуго себя вел. Под кухню, конечно, прятаться не пытался бы, но рожей был бы не в пример бледнее.

– Захотелось мне, понимаешь, ребяток мясным на ужин порадовать. Непайковым. А она, как на грех, все перед глазами вертелась. Ну, я ее… это самое… и в котел. Не со зла, Эрих, ей-же-ей, само как-то вышло… зато супчик такой наваристый получился – глянь, как парни миски вылизали, до блеска.

– Вот тут-то ты, – ухмыльнулся я, – и прокололся, толстый. Потому как с этой козявки худосочной навару… блох с роты наловить, и то жирнее выйдет. В палатке?

– Там.

– Ходил кто?

– Не-а.

Нырнул я в палатку, стою, моргаю – вечер, сумерки, – и никого не вижу. Даже на миг решил, что подколол меня-таки Фалькенберг. А потом вгляделся в дальний угол – и сразу на душе потеплело.

Свернулась моя принцесса под Гугиной шинелью, так закопалась, что снаружи одна макушка белеет. Я тихонько рядом присел, рукав отогнул – эх, думаю, до чего у нее сейчас мордочка уморительная. Прямо будить неохота – сидел бы и любовался.

Забавно, кстати, – она сейчас, когда спит, совсем дитем кажется. Днем лет на пять старше выглядела.

Хотя нет, думаю, не так – не старше. По-другому. Сейчас она мягче, нежнее… но ребенком ее уже не назовешь. Кончилось ее детство. А так – просто маленькая женщина. Красивая.

В общем, поглядел я так на нее минуту-другую, встал и тихонько, на цыпочках из палатки выполз.

Пошел в ремроту. Отловил там Михеля. Михеля, который… никак не могу фамилию его запомнить! Помню, что на «о» начинается и на «хаус» заканчивается, а вот что между, каждый раз из головы вылетает, как гильза стреляная… в общем, того Михеля, который унтерширмейстер [12].

Поймал его, в сторону отвел.

– Слушай, – говорю, – это у тебя ведь пуховый мешок спальный был?

– Почему был? Есть.

– Отдай.

Техник от такой наглости даже повеселел.

– Аппетиты у тебя, башнер! Больше ничего твое генеральство не желает? Как насчет пайка на две недели вперед? Или вот, слушай, может, тебе запоротый движок от панцера нужен? Третью неделю его таскаем, замаялись уже… а ты уж его местным как-нибудь сплавь или на борт вместо кроватной сетки привари, чтобы уж точно никакая «кума» не взяла.