Крест и посох

Как раз тогда впервые в летописях упоминается имя волхва или отшельника Всеведа и говорится о его первой встрече с князем Константином. Навряд ли положение дел с княжескими ранами было так трагично, но нет сомнений, что Всевед, благодаря своему знанию трав, изрядно облегчил страдания Константина, слегка ускорив как процесс заживления, так и выздоровления.

Вообще же вокруг этого имени во многих русских летописях накручено необычайное множество различного рода легенд, включая предания о так называемом посохе Перуна, который якобы мог, как излечивать, так и убивать, в зависимости от того, хороший перед ним человек или плохой.

Однако в серьезном историческом труде, думается, было бы неверным отвлекать читателей, перенося их внимание от фактов и событий, действительно имеющих место, на средневековые выдумки и сказки, как бы они ни были красивы.

Албул О. А. Наиболее полная история российской государственности. Т. 2. С. 106. СПб., 1830.

Глава 9 ПЛЕНЕНИЕ

Единственное, что хороший человек должен делать, — это быть справедливым. Жертва же своими силами, своею жизнью, своим счастьем есть всегда печальная и исключительная необходимость.

Л Рескин.

Посмотрев по сторонам, Константин сразу понял, что ситуация складывается критическая. Краткая визуальная рекогносцировка местности к оптимизму тоже не располагала. Справа, буквально в ста метрах, виднелся овраг, причем достаточно глубокий. Попытаться его форсировать? Так пока лошади будут спускаться и подниматься по крутым склонам, те люди, что на холме, успеют несколько раз подскакать вплотную и расстрелять их в упор из луков.

Слева — низина с поблескивающей вдали озерной гладью, но до нее еще надо добраться, а судя по берегу, обильно поросшему камышом, кони увязнут в болотистой почве, не успев дойти до чистой воды. К тому же и озерцо-то само по себе маленькое, метров пятьсот в длину и вполовину меньше в ширину.

Назад дорога была открыта, но до заветной дубравы скакать и скакать, так что оставалось лишь два варианта. Первый — попытаться договориться, второй — идти напролом, однако от мысли прорываться с боем Константин отказался сразу же.

Отряд перед ними был небольшой, человек с полсотни, но для пятерых, из которых двое подранены, их вполне хватало, так что самым разумным было вступить в переговоры. Впрочем, командовавший им усатый воин, поджарый и уже в годах, был настроен миролюбиво. Он властно поднял руку, призывая своих бойцов не горячиться, на глазах у настороженных спутников Константина демонстративно снял с себя перевязь с мечом, вынул из правого голенища нож и все это передал одному из своих воинов. Затем он легонько толкнул сапогами в бока коню и, не торопясь, направился к небольшой группе, разыскиваемой вот уже четвертый день чуть ли не всей дружиной Глеба, разбитой на полусотни и разосланной по всем направлениям.

Константин еще ощущал слабость — все-таки немало крови вытекло, пока ее не успел остановить волхв, но чувствовал себя достаточно бодро благодаря многочисленным отварам, которыми чародей усиленно пичкал князя. Бутыль с одним из них и сейчас была пристегнута к его поясу.

Что и говорить, встреча с этим отрядом явно не входила в Константиновы планы, но драться с таким количеством воинов было явным безумием. Оставались переговоры и капитуляция, причем, скорее всего, безоговорочная, как у немцев весной сорок пятого. Существовала надежда, что удастся выторговать хоть какие-то поблажки для своих спутников. В идеале можно было просто договориться, чтобы их всех отпустили. Но с этой надеждой пришлось распрощаться. Сотник имел строгий наказ пленить всех, кто сопровождает Константина.