Крест и Полумесяц

Впрочем, ситуация не была безвыходной. Какое-то время я всерьез обдумывал возможность контакта с людьми Андроника: я ведь мог попытаться убедить его в моей ненависти к императору и «примкнуть» к заговору. А выяснив максимум подробностей о его участниках и их намерениях, раскрыть все базилевсу! Вот только подводных камней у этого плана столько, что ни одна лодка не пройдет… Да, с одной стороны, впав в немилость к базилевсу, я стал фигурой, которую потенциально можно перетянуть на свою сторону, и некоторое время всерьез рассчитывал, что получу предложение о встрече с кем-то из приближенных Дуки. Но время шло, а предложения не поступало… И в какой-то момент я отчетливо понял, что просто не нужен заговорщикам.

Действительно, а зачем? Никакой ощутимой силы за мной нет, чуть меньше сотни дружинников и утраченное расположение Диогена. Не шибко крепкий капитал, с какой стороны ни посмотреть. Что заговорщики приобретают от моего к ним присоединения? Ровным счетом ничего. А вот рискнуть довериться постороннему человеку в момент, когда интрига близится к кульминации… Действительно, риск глупый и неоправданный.

Подумав, я решил не предпринимать никаких действий в этом направлении. Во-первых, мое внимание в любом случае насторожит изменников, к тому же после убийства де Байоля для большинства из них я стал врагом. Во-вторых, если Андроник пойдет на контакт, что помешает ему отомстить за смерть одного из вероятных сподвижников, обвинив меня самого в попытке организации заговора? А уж там мое слово против его. Кому поверят? Представителю одной из самых влиятельных аристократических семей Византии, двоюродному брату старшего наследника престола, или новоиспеченному союзнику, пускавшему ромеям кровь несколько лет назад? Даже если Диоген поймет, что правда за мной, пойдет ли он на принцип, выручая отвергнутого им же русича? По той же причине становится бессмысленной попытка втереться в доверие к заговорщикам – даже если я сумею узнать подробности заговора и раскрою его Роману, официально это мое слово против слова Дуки. И с позиции здравого смысла базилевсу будет проще «заткнуть» меня да намекнуть оппозиции, что знает и видит, но пока не трогает… До поры до времени.

Но главное – хватит ли мне мастерства лгать, да выдержки, да собственной интуиции, чтобы внедриться в среду заговорщиков и не раскрыть истинных целей?! Нутром же чую, что нет.

Значит, остается единственный вариант – физическое устранение Андроника до того, как он сумеет увести резерв с поля боя. И вариант, где Дука объявит о смерти базилевса во время битвы, а я его тут же и прихлопну за измену, – далеко не самый выигрышный. Ведь после того, как я попал в немилость к Диогену, действовать от его имени, предварительно все согласовав, уже не получится. Каковы в таком случае гарантии, что я сумею оказаться со своей сотней в резерве, да причем рядом со ставкой Андроника? Что сумею прорубиться до изменника, а на его защиту встанут только телохранители, которых и так не менее трех десятков? Попытаться, конечно, можно – в крайнем случае, но… Вероятность успеха при таком раскладе уверенно стремится к нулю.

Так что крепко все обдумав, я решил устранить предателя до финальной битвы. Слишком поспешно действовать нельзя – ведь в таком случае у ромейских ищеек появится дополнительное время на дознание, могут и докопаться до исполнителей убийства. Поэтому я приготовился действовать накануне сражения. Правда, в памяти, как назло, не осталось его точной даты, лишь год и месяц – август 1071 года, – но я запомнил, что сама битва пришлась на новолуние. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы рассчитать свои действия.

Если армия расположилась у городских предместий, то многие старшие офицеры комфортно устроились в Манцикерте вместе с приближенными. Естественно, среди них оказался и Андроник Дука, занявший один из самых крупных особняков. Находясь под защитой каменных стен, прибившиеся к армии придворные лизоблюды и гвардейские офицеры из разряда паркетных шаркунов ударились в излюбленные развлечения: пьянки, кутежи, азартные игры, оргии с местными красавицами… Но чтобы сохранить хоть налет приличия, для подобных увеселений был выделен особняк, на время превратившийся в публичный дом – там регулярно собирались сливки армейского сообщества.