Крест и Полумесяц

– Прежде всего принять предложение греков на наших условиях. Они предлагают заключить торговый договор? Хорошо. Дадим им право беспошлинной торговли в Тмутаракани взамен на такое же право для наших купцов в Царьграде. А на словах передадим, что с ромеями готовы дружить и замириться, а фрязей даже на торг наш не пустим! Для базилевса это очень выгодно, ведь шелк и пряности идут теперь через наши земли. То, что мы позволим покупать их, не облагая пошлинами, даст ромеям преимущества перед фрязями, причем значительные, захват городов в Таврии для них станет бессмысленным.

– Так ведь тогда уже своих купцов разорим. И фрязей на брань подтолкнем, ты же сам только что о том говорил, что не выстоим против их кораблей?

– Не разорим. Ведь мы можем сделать для них беспошлинной торговлю только на шелка и пряности, а не на парчу, фарфор и икру из нашего моря. А ведь это тоже дорогие товары, и их высоко ценят не только ромеи. Кроме того, они более всего закупают на Руси воск и меха, так мы также сохраним на них пошлины. Зато потребуем, чтобы все эти товары уже наши купцы могли беспошлинно продавать в Царьграде. Потому и ромеям выгода, и нам прибыток. А с фрязями… Тут надо схитрить. Закроем для них торг, но выдвинем условие, что предоставим право беспошлинной торговли, коли покинут они Корсунь и Сурож. На такое предложение сразу не ответят, будут думать. А пока думают, в драку не полезут!

Ростислав подумал немного, нахмурился:

– Ну а если не согласятся они? Если решат, что лучше бранью на нас пойти, пока в силе?

– Но ведь пока не пошли? Примеряются, осматриваются, выведывают о наших силах. И не пойдут, если мы успеем заключить союз с ромеями. Греки ведь с агарянами сцепились, а когда я был в Магасе, слышал, что базилевс к музтазхиру посла отправил, помощи какой ищет. Так-то верно, ясская конница многих крепче будет – но они по суше до ромеев не дойдут, их на границе грузин и ромеев торки легко перехватят. Опять же такой поход, а кто людей кормить будет? Им проще кораблями в Царьград отправиться, а суда-то откуда пойдут? Вот и предложим Роману открыть Тмутаракань, и Корчев, и ту же Епталу для кораблей ромейских, что конницу ясскую на себя примут. Да хоть и сами ладьи дадим за плату умеренную – все союз наш укрепит. Тогда уж фрязи точно без одобрения дожа в войну с нами не ввяжутся.

Государь удивленно приподнял брови:

– Кого?

Ругнувшись про себя, я ответил:

– Да слышал я, что главный у фрязей дожем зовется, от латинского слова «дукс» – вождь.

Кивнув, побратим вновь крепко задумался – и явно не над тем, откуда мне известна латынь или хотя бы прозвище вождя венецианцев.

– Мысли хорошие, мне нравится. Но коли дукс их не согласится города отдать, то что тогда делать будем?

Я криво ухмыльнулся:

– А к тому времени в Корсуни и Суроже уж фрязей-то и не останется.

Царь остро на меня посмотрел:

– Это как?

– Мыслю я, государь, что разбойники морские на них нападут! И не касоги то будут, и с именем твоим их не свяжут, но направлять их будет твоя рука.

Ростислав на мгновение словно дар речи потерял, до того изумленным выглядел.

– Подробнее рассказывай!

– Ну, для начала меня в Танаис воеводой посадить надобно…

Я прервался, глядя, как чернеет лицо побратима. Некоторое время помолчав, он горько усмехнулся:

– Как мы половцев Шарукана разбили, так купцы с Руси и из-за Студеного моря потоком по Днепру пошли, кто их там теперь тронет? А по Дону, наоборот, худо ходить стало. Куманы с той стороны за истребление своих родичей шибко озлились, что ни день, то нападение. Крепости еще держатся, а вот бродникам совсем худо стало. И помощи от дядьев никакой…

Я понимающе кивнул.

– Так что теперь тебя все вокруг винят. И в гибели рати, и в убытках торговых, и враждой с куманами попрекают вполголоса. Коль пошли бы все на брань с фрязями, так разговоры бы те притихли, но коли сейчас здесь останешься, боюсь я, что быть беде. Против меня никто не пойдет, но против тебя, чую, поклеп будет ежедневный, а там и до ядов хитрых недалеко аль до людей разбойных. Или вовсе вороги твои народ на расправу подобьют! Нет, воевода, сейчас тебе нужно хоть немного имя свое обелить. Но главное, – Ростислав твердо посмотрел мне в глаза, – людей на Дону нынче мало, усилить их практически некем. А половцы совсем уже страх потеряли, лезут на нашу сторону и днем, и ночью. Там действительно воевода такой нужен, чтобы на место ворогов поставить. Кроме тебя, таких нет!

– А как же Ахсар?

Ростислав мотнул головой:

– Без Ахсара касоги дуреть начали. Ты думаешь, пока я считал, что ты мертв, я его просто так отослал? Мне ведь крепкая рука рядом была нужна как глоток воздуха, это понимать надо, а он что против ромеев, что против куманов показал себя храбрым воином и воеводой умелым. Не обижайся, но я бы его приблизил. Но как только он в Тмутаракань с дружиной малой прибыл, так в горах тут же начали нападать на священников и христиан вновь обращенных.

– А печенегов из Таврии по Дону расселить?

Побратим лишь оскалил зубы наполовину в усмешке, наполовину в гримасе: