Крест и меч

Так называемое "мирное" обращение индейцев в христианство, как и их "мирное" завоевание, приводило в конечном итоге к потере ими свободы, к подчинению испанцам. Солдаты неизменно следовали за миссионерами. Так печально закончился знаменитый эксперимент "мирного" обращения индейцев на территории Вера-Пас (Подлинный мир) в провинции Чиапас, предпринятый еще Лас Касасом (Saint-Lu A. La Vera Paz. Esprit evangelique et colonisation. Paris, 1968, p. 371). Этим же целям служили, как мы увидим позже, и иезуитские редукции в Парагвае и на севере Мексики. Что касается самого процесса евангелизации индейцев, то он не завершен и по сей день. Пять столетий спустя после завоевания Америки испанцами все еще работают среди индейцев тысячи миссионеров, пытаясь приобщить коренное население к католической вере, однако, даже используя наиновейшие технические средства пропаганды, современным миссионерам не удается достигнуть большего, чем их собратьям в прошлые века.

Миссионеры периода конкисты стремились полностью искоренить первобытные представления индейцев об окружающем их мире, уничтожить их верования. Они намеревались заменить "сосуд", в котором умещался духовный мир индейца, другим, своим собственным. Но эта операция явно не удалась.

То, что получилось в итоге, по мнению Боргеса, было даже не религиозным синкретизмом, а религиозным "сандвичем". Боргес употребляет термин "religion yuxta-puesta" (Borges P. Op. cit., p. 521).

Индеец к концу XVI в. исповедовал как бы две религии: католическую и свою собственную. Одна религия "наслаивалась" на другую. Назвать этот результат успехом миссионеров нельзя. Энрике Д. Дуссель, автор весьма популярной на Западе "Истории церкви в Латинской Америке", как и Боргес, восхваляет подвиги миссионеров, но и он вынужден признать, что миссионеры породили вид религиозного гибрида или религиозной "светотени", в которой невозможно определить, где кончается язычество и где начинается католицизм. "Светотень", по Дусселю, приняла в конечном итоге форму "народного католицизма", основанного на полуязыческих суевериях, который автор определяет как порождение "не совсем христианского сознания" (Dussel D. Historia de la Iglesia en America Latina. Coloniaje у liberacion (1492-1973). Barcelona, 1974, p. 131-132).

Прямо скажем, результат более чем скромный, а ведь на достижение его миссионеры затратили почти пять столетий и во имя него были загублены миллионы индейцев!

Число церковников в колониях росло чрезвычайно быстро. В 1559 г. только в Мексике было выстроено 160 монастырей и насчитывалось 807 миссионера: 385 францисканцев с 70 монастырями, 210 доминиканцев с 40 монастырями, 212 августинцев с 40 монастырями (Ricard R. Op. cit., p. 35).

За неловкость

В 1601 г. число церковников в Мексике превысило 5700 человек (Сюда входили: 2 тыс. францисканцев, 900 доминиканцев, 250 мерседариев, 1200 августинцев, 540 иезуитов, 150 кармелитов и 600 священников см.: (Borges P. Op. cit., p. 532). В колониях имелось некоторое число представителей и других орденов – бенедиктинцев, госпитальеров Сан-Хуан-де-Диоса, бетлемитов. По далеко не полным данным, в XVI в. в Западные Индии прибывало ежегодно около 90 монахов, в XVII в. – около 100, а в XVIII в. – около 130. В конце XVII в. там насчитывалось около 11 тыс. монахов, из них около 20% составляли иезуиты. К концу столетия, несмотря на изгнание иезуитов, общее число монахов не только не уменьшилось, а даже увеличилось и составляло несколько более 11 тыс. (Lopetegui L., Zubillaga F. Op. cit., p. 197)). Но эта цифра занижена: в обращении муниципалитета г. Мехико к Филиппу IV указывалось на наличие в стране свыше 5 тыс. бродячих клириков (Carcia G. Caracter de la conquista…, p. 62). Таким образом, церковь не могла жаловаться на нехватку кадров. Результаты ее деятельности на "ниве господней" оказались, как уже отмечалось, весьма ограниченными.

Миссионеры со временем разувериваются в возможности превратить индейцев в "полноценных" христиан. Постепенно сподвижники исчезают из их рядов. Закабаление индейцев и эксплуатация негров-рабов порождают изобилие и богатство для колонизаторов. Религиозное чувство поглощается церковной организацией, подчиняется ей. Церковники перестают быть "пламенным" воинством. Они превращаются в избалованную, хорошо оплачиваемую и франтоватую бюрократию (Мариатеги Х. К. Указ. соч., с. 217). Как пишет Педро Боргес, миссионеры "обуржуазиваются" (Borges P. Op. cit., p. 539). Пассивность индейцев уже больше не тревожит, а полностью удовлетворяет "святых отцов".