Крест и клинок

Темница, где сидел шевалье Адриен Шабрийан, располагалась рядом с императорским зверинцем. Оттуда доносились рев львов и странное высокое уханье, которое Гектор счел за крики какой-то экзотической птицы. Широко разбросанный дворцовый город представлял собой такую путаницу павильонов, мечетей, караулен, складов, крытых переходов и дворов, что без помощи провожатого, предоставленного Йосефом Маймараном, Гектор никогда не добрался бы до камеры шевалье в полуподвале приземистого невзрачного строения, внешне похожего на общежитие для слуг. И только когда его провели внутрь, к тяжелой деревянной двери, охраняемой недремлющим стражем, Гектор осознал, что шевалье Шабрийан воистину спрятан от мира.

Сторож отпер дверь тяжелым железным ключом и отступил в сторону, пропуская Гектора в камеру. Обставлена комната была просто: тюфяк на низком ложе, а поверх него аккуратно сложенное одеяло, деревянный стол, два стула и ночной горшок. Свет проникал в камеру через единственное зарешеченное оконце высоко в стене напротив двери. Гектор заметил, что стены здесь толщиной не менее двух футов. Все вместе напомнило ему монастырскую келью, и это впечатление усилилось тем, что единственный ее обитатель стоял на молитве, преклонив колени и обратись лицом к простому деревянному кресту, прибитому к стене.

Тюремный надзиратель закрыл за Гектором дверь, однако коленопреклоненный не шевельнулся. Шевалье был облачен в просторное хлопковое одеяние, и снова Гектор, как зачарованный, уставился на крестообразные шрамы на голых его ступнях. Наконец спустя несколько минут узник поднялся и обратился лицом к посетителю. Впервые Гектор увидел шевалье так близко при ярком свете дня и отпрянул — столь презрителен был взгляд.

— Я же сказал, что буду принимать посетителей только для обсуждения условий моего заключения, — проговорил Шабрийан. — А ты, если не ошибаюсь, приятель того обезъязыченного еретика. И ты будешь разочарован, если явился сюда, чтобы позлорадствовать. Мне нечего с тобой обсуждать.

— Я займу у вас очень немного времени, — вежливо проговорил Гектор, дивясь непоколебимой самоуверенности шевалье. Ненависть его поутихла теперь, когда он знал, что этому человеку предстоит провести в застенке много лет. — Я пришел не ради того, чтобы порадоваться, видя вас в заточении. Я только хочу понять причину того, что произошло.

— А я полагаю это очевидным, — резко ответил Шабрийан. — Еретик жаждал отмщения. Но в глазах Господа это не важно. Я могу просидеть здесь многие годы, но ему уготована вечность в адском пламени.

— Он казался совершенно безвредным, пока… — начал Гектор, но был прерван в середине фразы презрительной усмешкой.

— Безвредным! Эта гадюка! Он не более безвреден, чем Сатана, по стопам коего следует и чей яд вливал он в души других, пока я не велел вырвать ему язык.

— Но Карп никогда не мог быть угрозой для столь могущественного человека со связями, как вы.

Шабрийан презрительно оглядел Гектора.

— Что ты знаешь о таких вещах?

С запозданием Гектор понял, что пришел с намерением расспросить Шабрийана, но надменность этого аристократа уже увела его в сторону от цели прихода. Но он решил стоять на своем.

— Карп рассказал мне, что вы вырвали ему язык, когда вы оба оказались в Кандии.

— Рассказал? Как может он что-либо рассказать? У него нет способа сделать это.

На сей раз в голосе Шабрийана прозвучало жестокое торжество.

— Он изъясняется, как все немые, жестами. А еще он начертил карту и пытался показать мне, что у вас на подошвах есть знак креста. Тогда это показалось мне бессмысленным.

— А рассказал ли он также, что предал Церковь Христову, что он — гнойная зараза, разъедающая истинную веру?

Вдруг Шабрийан отвернулся. На некоторое время настало молчание, как если бы шевалье обдумывал, не стоит ли положить конец разговору. Потом круто повернулся к посетителю и жестко проговорил:

— Кандия! Там мы противостояли туркам. Нас были тысячи, и удержать крепость было нашим священным долгом. Остальная часть острова давно уже пала, но город держался месяц за месяцем, год за годом. Венеция присылала нам продовольствие и подкрепления, и ее флот держал морские пути открытыми. Я и другие рыцари прибыли на наших галерах, чтобы помочь отстоять город. Это было незадолго до конца. И тогда же, несомненно, появился Карп. Он был среди добровольцев, что прибывали со всех концов Европы нам на подмогу.

— Карп — из болгарских земель, в которых правят турки. Он рисковал жизнью, чтобы добраться до Кандии, — согласился Гектор.

Он надеялся своим замечанием подтолкнуть шевалье к дальнейшему рассказу, но вызвал этим только вспышку гнева.

— Именно это должно было насторожить меня! Он христианин не больше, чем тот чернокожий, что стережет дверь моей камеры. Его родина — источник ереси. Оттуда расползается чума, угрожая заразить всех.

— Я не улавливаю смысла ваших слов, — пробормотал Гектор.

Шабрийан скривил губы.

— Да разве ты можешь понять? Прав ли я, предполагая, что ты надел тюрбан и подвергся обрезанию?