Крещение Руси

Господство в стране языческой идеологии продолжало пагубно отражаться на росте народонаселения Руси, на международной торговле. Оно не давало возможности привлекать, как сказали бы сегодня, иностранных специалистов по различным отраслям знаний, исключало династические браки с соседними императорскими, королевскими и княжескими домами, уже исповедовавшими единобожие, мешало заключению международных договоров и союзов. К тому же языческие жрецы по-прежнему оставались серьезной самостоятельной силой на Руси и в своей политике руководствовались собственными корыстными интересами. Всего этого, конечно, не мог не сознавать князь Владимир.

«Узнал я истинного Бога»

К концу X века стало ясно, что поклонение языческим богам не отвечает потребностям времени. Как писал летописец, стали приносить им жертвы и «осквернился холм тот». Но проблема была гораздо серьезнее.

Русь в этот период оказалась между Западом и Востоком. В соседних странах уже утвердилось единобожие: мусульманство, иудаизм, христианство. Люди, исповедующие ту или иную из этих религий, проживали и на Руси. Влияние их на внутреннюю жизнь государства неизбежно должно было сказаться.

Принятие той или иной веры определяло дальнейшую культурно-политическую жизнь Руси. Мусульманство всецело вводило бы Русь в круг арабской культуры, то есть культуры азиатско-египетской. Принятие христианства из Рима, от «немцев», сделало бы Русь страною латинско-европейской. Наоборот, принятие как иудаизма, так и православия обеспечивало Руси культурную самостоятельность, особое положение между Европой и Азией.

Политические доводы могли быть приведены как в пользу иудаизма, так и православия. За иудаизм могли быть приведены те же доводы, которые побудили в свое время хазарского кагана обратиться в иудаизм: речь шла о стремлении сохранить свою церковно-политическую независимость от сильнейших церквей и государств Восточного Средиземноморья. За православие могли быть приведены доводы другого рода – поставлены на первый план выгоды культурного сближения с Византией, с которой связывали и торговые отношения.

Помимо каких бы то ни было политических расчетов, вопрос о вере, конечно, должен был быть определен и внутренними психологическими стремлениями. Ведь возник вопрос о новой вере вследствие внутренней психологической недостаточности старой веры – русско-славянского язычества. К тому же среди русско-славянского общества Киевской Руси того времени уже было довольно много православных, принявших веру от Византии. Еще патриарх Фотий (IX в.) говорил о том, что руссы «променяли еллинское (языческое) и нечестивое учение, которое содержали прежде, на чистую и неподдельную веру христианскую… И до такой степени разгорелось у них желание и ревность веры, что они приняли епископа и пастыря». Из договора Игоря с греками видно, что среди русских были как крещеные, так и не крещеные. Одни клялись [соблюдать договор] честным крестом, другие – оружием. Вдова Игоря Ольга, как мы помним, крестилась, но не сделала крещение обязательным для всей Руси. При Святославе наступил некоторый рецидив язычества. То же было, вероятно, в начале княжения Владимира, хотя он и воспитывался своей бабкой, вероятно, в христианских традициях.

Владимир при выборе веры показал себя мудрым, дальновидным политиком. Он, скажем так, «не бросился головой в омут», а потратил несколько лет, чтобы все хорошенько «взвесить» и принять единственно правильное решение. Именно об этом и говорят русские летописи, начиная рассказ о посещении Руси в 986 г. различными религиозными миссиями.

Летопись сообщает, что первыми пришли на Русь болгары-мусульмане, представители Волжской Болгарии, говоря: «Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету». Естественно, Владимир поинтересовался: что это за вера? Послы ответили, что они веруют в Магомета, который учит их «совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти можно творить блуд с женами». Как говорит летописец, князю весьма понравился мусульманский обычай иметь много жен. Однако такой обряд как обрезание, а также отказ от употребления свинины и вина не пришлись по вкусу Владимиру, и он заявил послам: «Руси есть веселие пить, не можем без того быть». Действительно, слишком многим следовало бы пожертвовать, насаждая эту религию на Руси.

Потом пришли иноземцы из Рима и сказали: «Пришли мы, посланные папой», и стали уговаривать Владимира принять католичество. Князь их выслушал, а затем сказал: «Идите откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого». Краткая запись летописи о приходе немцев и переговорах, вероятно, объясняется общим единством христианской религии. Но за этой краткостью скрывается хорошая осведомленность Руси о положении в Западной Европе в целом и католической церкви в частности.