Крещение огнем, Том 1

Изучая его деятельность не по кривым зеркалам художественных произведений, а по скучным научным работам с массой статистических таблиц и архивных ссылок, убеждаешься: Сталин задолго до войны готовился к худшему повороту дела. Конечно, не во всем — и роспуск партизанских отрядов тридцатых тому доказательство. Но если брать экономику, то картина выходит совершенно иной. Е.В.Хохлов, отечественный исследователь военной экономики СССР, отмечает: страну в сорок первом спасло то, что с начала тридцатых годов сталинское правительство упорно, вопреки всем экономическим выгодам, развивало уральскую промышленную зону. Сибирские и уральские руды были скверными по качеству, пылеватыми. Производство металла и машин на Урале было намного дороже, чем в Южном промышленном районе с его Донбассом. И, тем не менее, Сталин поднимал и Урал тоже, создавая для него автономное обеспчение углем, рудой, электричеством, чугуном и сталью, прокатом, агломератами и марганцем, металодобавками и ферросплавами. На Востоке поднялись Магнитогорский и Кузнецкий металлургические гиганты. На Дальнем Востоке построили «бастион труда и обороны — Комсомольск-на-Амуре, центр авиа– и судостроения. Комсомольцы в войну снабжали фронт истребителями.[7]

Зачем все это делалось? Для того, чтобы максимально защитить промышленные центры от налетов бомбардировщиков врага и от действий его диверсионных групп. И это было возможно только в условиях СССР, когда заводы и промкомплексы создавались за счет государства, а не по воле капиталистов. Если бы в тридцатые индустриализация шла на либерально-рыночных началах, то господа бизнесмены вкладывали бы деньги в Донбасс и Центральный промышленный район. Но именно они и попали под удар немцев в начале войны! Вот и получилось, что Сталин каким-то образом предвидел и худший вариант. Урал выручил нас. Страна смогла выстоять, потеряв и Южный, и Северо-Западный, и Центральный промышленный районы.

С 1937 года Сталин начинает странную с нынешних понятий экономичекую политику. Осваивает вторую нефтепромышленную базу между Волгой и Уралом. Создает по всей стране предприятия-дублеры по машиностроению, нефтепереработке и химии. Так, чтобы потеряв одни, сохранить другие. При этом по возможности заводы должны работать на местной сырьевой базе, автаркично. С 1939 года запрещается новое строительство в старых, освоенных индустриальных центрах — Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Горьком и Свердловске. Теперь упор делают на развитие производств в каждом регионе, удовлетворяя его основные экономические потребности в топливе, строительных материалах, энергии, продовольствии и одежде. Зачем? Чтобы по максимуму сократить объем перевозок на дальние расстояния. Вокруг крупных городов создаются картофельно-овощные и животноводческие базы. Разрешается использовать для сельского хозяйства площади садово-паркового хозяйства. Создается впечатление, что Сталин готовится не к простой войне (когда железные дороги могут быть парализованы налетами с воздуха), а к войне атомной. Или, на худой конец, к налетам на СССР воздушных армад из тысяч «летающих крепостей». Как мы понимаем, все эти меры никак не вязались с доктриной победоносного наступления Красной армии на Европу с первого дня войны. Сталин создавал резервы, страховал страну от неожиданностей, предусматривал самый худший вариант развития ситуации. И это также выручило нас в сорок первом!

Катастрофа лета сорок первого стала тяжелым ударом и по Сталину. Но, вопреки россказням перестроечных «обличителей», он не впадал в ступор, а с самого начала начал борьбу. Сдаваться он не собирался. И именно его воля стала тем «фактором Х», о который расшибся психотриллер-блицкриг Гитлера. На пути вихря выросла сталь. И победила вихрь!

Давайте попробуем проследить некоторые вехи сталинских действий в то страшное время.

Опасный кризис 29.06.41 года

Первая неделя войны оказалась материализовавшимся кошмаром. Управление войсками из Москвы было потеряно.

По воспоминаниям Микояна, Сталин в тот день отправился вместе с ним, Берия, Маленковым и Молотовым в наркомат обороны. Нарком Тимошенко по телефону не мог сказать ничего о положении на Западном фронте. Приехав, Сталин застал в кабинете Тимошенко Жукова и Ватутина. (Жуков — начальник Генштаба с 13 января 1941 г., Ватутин — его заместитель). Полчаса вождь СССР пытался выяснить — где командование Западного фронта, почему случился такой грандиозный немецкий прорыв и что делается, чтобы восстановить связь. Жуков ответил, что не знает, когда восстановится связь. И тогда Сталин вспылил. Он накричал на Жукова, обвиняя того в том, что тот потерял связь и никем не командует. Разве штаб может руководить без связи?