Крещендо

Она задохнулась, чувствуя глубоко внутри дрожь от наслаждения. Марина высвободила руки и обняла его за шею, пальцы ее ласкали гладкую кожу, ощущая, как напрягаются мускулы от ее прикосновений.

Гедеон отнял губы и посмотрел ей в глаза. Раскрасневшаяся и трепещущая, она встретила его взгляд с робостью. В его глазах был немой вопрос, на который он искал ответа. Марина не понимала вопроса и не знала, как она должна отвечать, но покорное выражение лица сказало все за нее. Через мгновение он снова припал к ее губам с такой жадностью, что все ее тело отозвалось с неожиданной силой.

Он сел в кресло Гранди, целуя ее губы и лаская податливое тело. Ей даже не приходило в голову ужаснуться или воспротивиться его ласкам. Рука Гедеона гладила ее плечи, грудь, талию, но то, что он делал, не казалось ей новым и страшным. Она обняла его черноволосую голову и вздохнула от острого наслаждения.

Дверь неожиданно открылась. Рука Гедеона лежала у нее на груди, кончиками чувственных пальцев он поглаживал ее. Гедеон поднял голову и медленно убрал руку. Вся кровь бросилась в лицо Марине. С ужасом глядя на дверь, она хотела соскочить с его колен, но Гедеон твердо ее остановил.

— Спокойной ночи, — сказал Гранди резко, и дверь захлопнулась.

Марина в изумлении повернулась к Гедеону, тот сидел, откинувшись в кресле, и наблюдал за ней.

Марина тонко чувствовала каждый оттенок настроения своего дедушки. Прожив с ним столько лет, она безошибочно угадывала все его мысли и чувства. Она видела, что Гранди поражен, рассержен, что увиденное возмутило его. Однако он ушел, не сказав ни слова. Марина вопросительно заглянула в черные глаза Гедеона. Почему Гранди промолчал? Почему он просто, вышел?

Но вместо ответа Гедеон странно улыбнулся и сказал:

— Пожалуй, пора спать.

В его голосе она ясно услышала неостывшее возбуждение страсти.

Поднявшись к себе в комнату, она разделась и легла в постель. Марина все время слышала движение в комнате Гедеона, поскрипывание половиц, даже то, как он заводил часы. Марина отдернула занавески на окнах. Лунный свет, струясь по комнате, покрыл всю мебель серебряной пылью. Морской отлив шептал внизу тихо и печально.

Эмма и Мэг сидели в ногах кровати, выпрямив спинки. В лунном свете казалось, что они внимательно к ней прислушиваются. «Неужели он шантажирует Гранди?»— спросила их Марина. Под одеялом у нее торчали пальцы ног, и она задумчиво ими шевелила. «Но тогда дедушка бы его ненавидел. А это не так. Сегодня вечером он улыбнулся Гедеону, и было видно, что он хорошо к нему относится. Все равно, Гедеон чем-то его беспокоит. Беспокоит, но не пугает».

Тут она вспомнила, как Гедеон целовал и ласкал ее, и она покраснела. Все казалось таким естественным, как будто случалось уже много раз. Его длинные пальцы хорошо знали ее тело, а тело хорошо знало их прикосновение.

— Это просто страшно, — сказала она и вздрогнула. — Наверное, тут не обошлось без переселения душ. — Она услышала бесшумный смех кукол и скорчила им гримаску. — Надо же найти какое-то объяснение.

Закрыв глаза, она слушала шум моря и постепенно засыпала. Но сон ее был беспокоен. Лунный свет падал ей на веки и будил сновидения. Ей снилось, что она стала невесомой и свободно парит, летит куда-то, а ветер раздувает ее длинные волосы.

Потом она увидела, что стоит в комнате и смотрит сквозь лунный свет на чью-то кровать. На ней сидит Гедеон, отбросив смятую простыню. Марина видит его гладкие плечи в бледном свете луны. Она медленно парит над полом, не касаясь кровати, и не может оторвать глаз от его тела. Он молчит, веки его широко распахнуты и глаза мерцают, как два глубоких черных колодца. Гедеон наблюдает, как она, встав на колени на краю кровати, протягивает руку и нежно касается его плеча. Марина чувствует гладкую округлость, и ее пальцы бегут по ключице как по клавиатуре.

Тогда Гедеон тоже поднимает руку и дотрагивается до серебристой пряди волос, с которой играет прохладный морской ветер.

Они касаются друг друга в молчании, в их движениях нет страсти. Гедеон потянул ее вниз, на постель, и она покорно вздохнула. Все их движения осторожной чувственностью напоминают замедленную съемку, каждая ласка точна и хорошо знакома, как если бы повторялась уже много раз.

Его рот нашел ее губы, и Марина задрожала, обняв черноволосую голову. Гедеон неожиданно перекатился и лег на нее, придавив телом.

Она почувствовала острую и сладкую боль, пронзившую ее, Гедеон лежал сверху, дыхание его стало хриплым, так что каждый резкий вдох отдавался у нее в ушах. Его губы касались ее шеи. Он быстро, торопливо целовал плечи, с каждым движением опускаясь все ниже, пока не коснулся лицом ее груди. Тогда все его тело беспокойно задвигалось, а руки скользнули вниз.

Она с трудом приоткрыла тяжелые веки. Голова Гедеона была поднята, но лицо при лунном свете казалось слепым, хотя глаза были открыты. Желание ударило ей в голову, проникая туда из темных глубин тела.