Крещатик № 92 (2021)

Как в кино, навстречу Хези свободным шагом пошел тот же парень, который толковал с ним днем. Он был один, другие, числом 6–7 человек, точнее было не разглядеть, остались возле машин. «Муса бы нам не помешал, конечно», – подумал Нафталий. Лица главаря тоже было не разглядеть, но можно было легко понять, что он был все тот же, ничего в нем не изменилось за эти часы. Модная куртка прибавилась в его гардеробе, в руках находился некий предмет, вроде бы палка, с которой он поигрывал на ходу. «Но Хези сказал, что Мусу брать западло, большой защитник национальной морали Хези», – вспомнил Нафталий.

– Принес? – спросил парень у Хези. Он ткнул Хези в живот, тот согнулся от болезненного удара. Не всегда человек ожидает, что его будут тыкать палкой в живот. «Ну?!», – голос его звучал высоко и очень нагло, он не сомневался ни в чем. Хези протянул ему желтый конверт с деньгами, тот взвесил его в руке, сообщив: «не считаю, смотри», – и попытался положить его в карман куртки.

В это мгновение сбоку и снизу непонятно как появился Нафталий со страшным лицом, от вида которого можно было потерять дар речи, ударил парня сверху свинцовой блямбой по плечу, забрал конверт, поддержал падающее тело и проговорил своим тихим, парализующим, каким-то квакающим голосом: «Еще раз подойдешь к нему, сломаю вторую руку, понял? Поклянись!». Угроза и требование вместе с лицом, похожим на знаменитую картину «Крик» норвежского художника, подействовали на этого парня мгновенно. Он прохрипел: «Клянусь, не подойду», – и сполз на землю. Ужас от увиденной физиономии злодея и боль в руке парализовали его волю.

«Быстро уходи, дальше, как договорились», – сказал Нафтали. Хези повернулся и не оглядываясь быстро пошел к своему «кармелю». Парни у машин что-то сообразили, потому что пострадавший стонал от боли и ужаса. Они бросились к лежавшему на земле и вопившему главарю. Их встретили разрывы шумовых зарядов, которые Нафтали, присев на корточки швырял через плечо навстречу бежавшим парням, которые отшатнулись от взрывов и вспышек. Воздух вокруг футбольного поля стал горелым, наполнившись отвратительным вкусом и запахом. «Вали, Хези, вали», – громко шипел Нафтали.

Через две минуты он уже запрыгивал в притормозивший на выезде «кармель» со словами: «Давай, дорогой, двигай свою таратайку, двигай». Они выехали на дорогу и поехали в сторону Гило. Сзади слышались сирены полицейских машин, которые мчались на звуки взрывов. Беспощадным Нафталия, несмотря на все его поступки, довольно жуткие, все-таки назвать было трудно. Он не был таковым, он был просто жестким парнем, который хорошо ориентировался на местности.

Нафтали вытер лицо резким движением полотенца, лежавшего на сиденье между ним и Хези. Затем нагнулся и поднял с пола полуторалитровую стеклянную бутыль из-под кока-колы, наполненную водой, полил на руки и умыл лицо. Вытер лицо тем же полотенцем, достал из кармана на животе фуфайки желтый пакет с деньгами и протянул Хези. «Ну, вот, бери, завтра и послезавтра работать не будем, сиди дома, думаю, что все кончилось, больше они не полезут к тебе», – сказал очень довольный Нафтали без улыбки. Он выглядел, как упырь из малоталантливого фильма ужасов, снятого с небольшим бюджетом.

«Почему ты так думаешь?» – не отрывая взгляда блестящих глаз от шоссе, спросил Хези. «Да, ну, он обещал, это психология войны. Получается себе дороже, что им до тебя? Два дня – это на всякий случай, неоплаченный отпуск». Голос Нафталия был высок, он сдирал с рук перчатки, проверил карманы, шерстяную шапочку положил на колени. Только сейчас Хези заметил, что на нем башмаки фирмы «Амагапер» «палладиум», которые раньше он никогда не надевал. Одна была фирма в Израиле для обуви, во всяком случае, из доступных всем. «Амагапер» изначально, по слухам, делал шины для грузовиков, потом уже добавил обувную линию, которая выпускала обувь на все времена, дешевую, прочную и легкую, годную для всех. «Это для воды мы носим, для моря», – не совсем понятно сказал Нафтали. У Хези тоже была такая пара, но он носил высокие армейские ботинки, так ему казалось надежней, да так на самом деле и было.

Сделав круг по городу, Хези подвез Нафтали к его улице, подъехав снизу по Газе, и высадил его возле кафе, которое еще работало. «Время детское, без пятнадцати девять, еще посмотрю Мабат с отцом», – подумал Хези. «Послезавтра жду тебя, давай, будь спокоен и уверен, все закончилось», – сказал Нафтали и пошел домой в холодном темно-синем воздухе родной Рехавии. Все-таки он жил здесь уже 12 лет из своих почти 23-х. На афишной тумбе был наклеен аляповатый плакат с яркой надписью «Жажда смерти». Аккуратно одетый мужик с усиками и твердым взглядом узких глаз широко шагал по ночному проспекту с небоскребами, вроде бы Нью-Йорку. «О, Чарльз Бронсон, обязательно схожу», – решил Нафтали и шагнул в парадную.