Крещатик № 91 (2021)

Как я счастлив, что живу на юге. Наконец-то я могу не скрывать свои эмоции. Прожив 30 лет в северной Москве, я был вынужден ежесекундно скрывать свой взрывной невыдержанный южный темперамент под маской скучающего безразличия. Я мысленно убивал толкающихся пассажиров метро, душил неторопливых продавщиц, проклинал громко орущих детей и кидал камни в огромных клыкастых псов. На Юге я могу это делать абсолютно легально. Я могу ругаться на рынке с молочницами за каждую копейку, я могу спорить о политике Верховного Главнокомандующего и посылать его в жопу, я могу скандалить, требовать и ужасаться. И заметьте, никто, никто не подумает, что я сумасшедший. Я могу сегодня поссориться, а завтра помириться, я могу ехать в электричке и на протяжении всего пути доказывать дряхлому старику, что его инжир дрянь, а он сначала схватит меня за грудки, а потом нальет 60-градусный чачи и мы будем рыдать и смеяться, как безумные. Я могу здесь три часа просто говорить и меня будут слушать, а не мрачно кивать и поддакивать, как на Севере. Я могу не хвалить Мандельштама и Олешу и не ругать Верочку Полозкову, я могу не читать газет и журналов и вместо канала Культура смотреть ютуб. А самое главное, я люблю южных женщин. Черноволосых, с крутыми бедрами и стройными ногами, с кричащей красной помадой, с розовыми ногтями в 5 сантиметров, торчащей шелковой комбинацией из-под кожаной юбки, в пышных синтетических шубах, как у барашков. О эти, шумные, язвительные и пылкие южные женщины, так жаждущие не айфонов, а любви!

Любимая

Любимая пишет, что мне надо на ком-нибудь жениться.

– Я на тебе женат, – удивленно написал я, отложив Зинаиду Гиппиус.

– Ну смотри, вот, например, Пелагея.

– Кто такая Пелагея?

– Певица, знаменитая.

Чат пылал.

– И что Пелагея?

– Разводится с Иваном Телегиным.

– Кто такой Иван Телегин?

– Хоккеист знаменитый.

– Да ладно, я всех хоккеистов знаю. Третьяк, Фетисов, Мальцев, Харламов, Боби Ор.

– Он в ЦСКА играет.

– Хорошо, но какое это отношение имеет к нам, зачем разводиться?

– Чтобы потом пожениться, – на меня смотрели, как на сумасшедшего.

– На ком?

– Не знаю. Но зато об этом напишут газеты.

– Ага, ага, газеты напишут только в том случае, если я зарублю поэта, например, Г. В.

Я представил, как я еду к Г. В. на Конаковскую дачу и вместо обещанной ему книги Сопровского из серии журнала «Огонек» везу за пазухой топор. Я выхожу на дальней глухой станции, потом долго иду по заснеженной степи к даче Г. В. Г. В. сидит за столом, пьет чай с баранками и пишет стихи. Я смотрю на него сквозь окно. Мне жаль Г. В., но тяга к известности толкает меня на чудовищный поступок. Я открываю дверь дачи, достаю топор… На этом моё воображение дало сбой.

Я подумал и написал Лене.

– Мне кажется, жизнь это не догонялки.

Я еще какое-то время представлял заголовки газет. Мне почему-то было стыдно перед Г. В.

Надежда и эпическое начало

– Мне кажется, Слава, в вашем повествовании не хватает эпического начала, – сказала мне соседка Надежда и вернула зажигалку.

Вообще-то, Надежда не курит, но иногда, чтобы поддержать разговор, она просит у меня сигарету, и для этого я ношу в кармане тонкий ментоловый «Вог», хотя сам курю «Голуас».

– Эпос, эпос, что это такое? – я повернулся к соседке и заметил на ее лице полуулыбку. Эта странная полуулыбка так часто появлялась на ее лице, невозможно понять ее причину.

– В вашем повествовании слишком много человека.

Я смотрел в темноте на Надежду. Она глядела в сторону плато, там на плато всегда ходит ветер и от этого чувствуешь радость жизни.

– То есть вам, Надежда, не хватает птичек? – мне стало смешно и весело.

– Ну да. Обожествление природы – это и есть Юг. Горы, море, Неаполь скифский, Старый город, коты.

– Ну котов у меня хватает.

– Ваши коты не имеют родины, вы же человек без корней.

После этих слов Надежды мне стало немного обидно. У меня есть корни, но я никогда не придавал им значения.

– Мне обидно, – сказал я и загрустил.

– Настоящий Южный город не различает мифологию и жизнь, – продолжила Надежда, – хотя вам этого не понять.

– Отчего же?

– Ваши герои, как герои Мураками, вместо саке пьют кока-колу, вместо суши едят гамбургеры и вместо того, чтобы заниматься любовью, говорят о любви.

– Зато я их люблю.

– Зачем любить то, что не существует.

Надежда подняла с земли монетку (кто-то потерял монетку) и пошла к себе во двор.

Гадалка

Покупаю молоко на Центральном рынке Южного города. Взял пластиковую бутылку и пячусь назад, чувствую, толкнул кого-то, слышу:

– Не толкайтесь.

Оборачиваюсь. Стоит немолодая, но прелестная и веселая женщина. Меня опять толкают, и я наступаю ей на ногу. Женщина ойкает:

– Что же это такое.

Немного думает и произносит:

– А хотите, я вам погадаю.

Мне интересно.

– С чего бы это? – отвечаю.

– Ну судя по всему, что вы за десять секунд толкнули меня и наступили мне на ногу, у вас слоновья болезнь.

– Нет, – говорю, – у меня слоновьей болезни, просто толкаются все.

Но ладонь даю.

Женщина поправляет прическу, отводит в сторону прядь со лба, берет мою ладонь и долго рассматривает.