Крепостной ансамбль Мангупа

Префект Кафы Эмиддио Дортелли д'Асколи (1634 г,) отмечал природную неприступность Мангупа и наличие источников воды. По его словам, это была последняя крепость на полуострове, сдавшаяся туркам (97, с. 121).

Французский инженер Боплан в коротком замечании, относящемся к Мангупу (1640 г.), упоминает 60 уцелевших домов, а состояние оборонительных сооружений он считает плохим (45, с. 327). Интересно, что на карте Украины, составленной Бопланом и опубликованной в 1650 г., Мангуп отмечен значком в виде крепостной башни, который больше ни для одного пункта не применен, нет его и в экспликации (133, табл. XXXII).

Пожалуй, самое полное из дошедших до нас средневековых описаний Крыма принадлежит турецкому дипломату и путешественнику Эвлие Челеби, автору известной «Книги путешествия», содержащей важные сведения о Крыме (85). В целом его сведениям, как отмечают комментаторы, можно доверять. Сомнения обычно вызывают исторические экскурсы, заимствованные из ненадежных источников, а также значительные преувеличения некоторых цифровых данных (количество домов в крепостях, численность войск в них и т. д.) (160, с. 23–24). Наблюдения, сделанные Эвлией во время посещения Мангупа (1666 г.), имеют большую ценность. Много места в описании уделено характеристике географического положения города, Восторженно пишет автор о неприступных обрывах и зияющих пропастях вокруг Мангупской скалы (320, с. 260). Рассказ о городских постройках начинается с главных городских ворот, произведших на путешественника большое впечатление. Затем упоминается 7 высоких башен (320, с. 261). Любопытно высказываемое автором мнение о том, что для защиты города не обязательно использовать пушки и ружья, достаточно сбрасывать на неприятеля камни (320, с. 260). Этот способ обороны широко применялся и в других «пещерных городах», посещенных Э. Челеби, например, в Чуфут-Кале (320, с. 267).

Особо отмечает Эвлия акрополь на мысе Тешкли-бурун, именуя его так же, как и весь Мангуп, крепостью, но четко, определяя его место на «высокой скале на восточной его стороне». В описании внутренней части цитадели упомянуты колодец под куполом, мечеть, перестроенная из христианского храма (октогон).

Во время посещения Эвлии Челеби цитадель была необитаема, но поддерживалось ее боевое состояние, ключ находился у коменданта крепости, в здании же хранились пушки, ружья и амуниция.

Интересно упоминание о небольшой железной калитке, у которой якобы понесли самые большие потери во время штурма янычары. Спустя два столетия о той же калитке писал со слов старожилов В. X. Кондораки (130, с. 425). По описанию Э. Челеби можно понять, что калитка эта находится на территории цитадели, Кондораки же прямо указывает на расселину между двумя скалами в юго-восточном обрыве, в районе современного триангуляционного знака.

Неожиданно заявление Эвлии, что в оборонительной стене цитадели нет ни амбразур, ни бойниц (320, с. 261). Вряд ли это сказано случайно. Детали устройства крепостей он описывает с большим знанием дела. Однако на фотографиях, сделанных А. Л. Бертье-Делагардом, видно, что на юго-восточной куртине были надстроенные ружейные бойницы (36, с. 12–13, рис. 3), к настоящему времени почти полностью разрушенные. Возможно, они были возведены ко времени после посещения Мангупа турецким путешественником, то есть в конце XVII — начале XVIII вв.

Период с конца XVII в. до присоединения Крыма к России скуден сведениями о Мангупе: крепость теряет свое значение, население спускается в окрестные долины.

Турецкий источник 1740 г. сообщает о Мангупе, что это укрепленный город, примерно с 60 домами (86, с. 149).

Французский посланник Пейсонель, побывавший в Крыму в 1753 г., упоминает Мангуп как административный центр, которому подчинены 74 деревни (327, с. 24–25).

В 1787 г. появилось «Большое землеописание» Бюшинга, в которое была включена статья М. Тунманна по истории Крыма. Автор в основном приводит сведения, почерпнутые из сочинений предшественников (М. Броневского, д'Асколи и др.). По его словам, Мангуп представлял собой небольшое местечко из 50 домов, жителями которого были евреи (имеются в виду караимы) и лишь несколько татар (264, с. 34–35). Это отражает [90] ситуацию после заключения между Россией и Турцией Кучук-Кайнарджийского договора 1774 г., когда крепость потеряла военно-административное значение и постепенно стала приходить в запустение.

Включение Крыма в состав России усилило интерес к древностям полуострова. Приезжавшие сюда в конце XVIII — первой половине XIX вв. ученые и просто любители путешествий нередко поднимались на Мангуп, запечатлевая увиденное в описаниях, путевых заметках и рисунках.

Несомненный интерес представляют планы городища, отснятые русскими военными топографами в 70—80-е гг. XVIII в. и, к сожалению, до сих пор не опубликованные. Город тогда еще не был окончательно покинут последними жителями, караимами, и указание на картах жилых усадеб имеет большое значение для определения местоположения и хронологии архитектурных комплексов (11; 12).