Крепостной

В остальном всё шло по прежним лекалам — пожар Москвы, партизаны, Тарутинский маневр, Малоярославецкая битва… вот только отступающую французскую армию зажали не на Березине, а на Друти, под Толочиным. Во время этой битвы погибли маршал Удино и семнадцать французских генералов, среди которых бывшему майору была знакома только фамилия Понятовского. После чего Наполеон рванул от армии прямиком в Париж. Похоже понял, что всё… Потому что измученные остатки его войск, которым удалось прорваться через Друть — далеко не ушли. Их зажали уже через семьдесят вёрст — на всё той же Березине, где и разгромили окончательно, взяв там в плен почти двадцать тысяч обмороженных и измученных солдат и офицеров. На чём «Великая армия» и закончилась… Так что с пулями он, похоже, заморочился не зря. «Курочка по зёрнышку» всё-таки сработала. И если в прошлый раз Наполеону удалось-таки вывести из России тридцать тысяч своих лучших войск, в том числе почти всю гвардию, которой он так дорожил, что даже не бросил в бой в критический момент Бородинского сражения, то в этот раз ему так не повезло… Но — гений есть гений. Тем более что весь 1813 он действовал на уже привычном, европейском театре боевых действий. Так что весь следующий после похода в Россию год Наполеон вполне успешно оборонялся, дав несколько сражений, парочку из которых он, даже, выиграл… ну, или, точнее, одно — выиграл, а одно — не проиграл. Но сильно это ему не помогло. А сражение, которое здесь обозвали «Битвой народов», состоялось не при Лейпциге, а чуть западнее — при Эрфурте. И закончилось оно точно так же, как и помнил Даниил — разгромом французов. Так что к концу тринадцатого года всем стало ясно, что на этот раз Наполеон точно проиграет…

Но все эти битвы прошли мимо юных Великих князей. Потому что всю войну они провели в Петербурге, так что обо всех маневрах, битвах, победах и поражениях они узнавали постфактум. Поэтому реальная война их, практически, никак не затронула. В войска их не пускали (хотя Николай с Михаилом очень рвались), и ничего помимо того, что уже было сделано, они более не придумали и не сделали. Ну и никаких советов генералам никто так же не давал. Даже Даниил. Да у него никто их и не спрашивал… На волне патриотизма Данилка попытался припомнить хоть что-то, но первая же попытка с динамитом — окончилась полным крахом. Динамит, в принципе, вещество очень простое, потому он и стал первой более-менее широко используемой взрывчаткой. Он состоит всего из двух компонентов — нитроглицерина и кизельгура, а способов его использования в военном деле — масса. Например, фортификационные работы или те же мины… Так вот, кизельгур здесь был, хотя назывался по-другому — кремнистая или «диатомитова» земля. А вот нитроглицерина не было. Вообще. Совсем.

Потом он припомнил, как во время «срочки» на спор замесил мазь Вишневского и собрался осчастливить сим лекарством русских военных медиков. Но тут случилась та же засада, что и с динамитом. Потому что быстро выяснилось, что из трёх её компонентов в настоящий момент известны только два — дёготь и касторовое масло. Причём второе — дорогой зарубежный продукт, поскольку растение, из семян которого оно производится, ост-индского происхождения. А вот где брать ксероформ, да и что вообще это такое — никто не знает. При этом, вполне вероятно, данное вещество уже существовало, вот только пока называлось как-то по-другому. Ну как тот же анилин…

Потерпев фиаско с динамитом и мазью Вишневского Данилка успокоился и остальное время провёл в обычных делах и заботах. Большая мануфактура по производству металлических перьев заработала, хотя поначалу пришлось заниматься вовсе не перьями, снова налаживать производства пулелеек. Те, что сделали до начала войны уже к осени 1812 года частью износились, а частью были потеряны… Но с начала 1813 такие же пулелейки начали делать и оружейные заводы, так что появилась возможность не только вернуться к производству перьев, но и потихоньку начинать расширять ассортимент. Бывший майор припомнил конструкцию плакатных перьев, при помощи которых в покинутом им времени частенько приходилось оформлять наглядную агитацию в казармах и на складах, и через некоторое время пустил в производство несколько подобных образцов. Плюс они начали изготовление самых простых деревянных «держалок», так что круг тех, кто мог себе позволить новомодное «вечное перо», резко расширился. Комплект из простенького штампованного пера и «державки» стоил всего пять копеек, но, в отличие от гусиного, был заметно удобнее и работал куда дольше. Так что «на круг» использование ручки с металлическим пером выходило дешевле, чем регулярно покупать дюжинами гусиные. Вследствие чего петербургское чиновничество новые перья оценило весьма резво. А за ним подтянулось и провинциальное.