Крепость живых

Галоша все так же ровно и стремительно несется по поверхности воды. Километров пятьдесят в час, пожалуй. Надо бы внимательно смотреть по сторонам, запоминать, прикидывать… Но это очень тяжело. Видно, что в городе много света – и фонари, и окна, и подсветка некоторых зданий, фары машин и красные стопы. Но кое-где горит и огонь – дымных хвостов в небе добавилось. И это очень непривычно. Город вроде с виду жив, а мы знаем, что он уже умер. Или умрет скоро. И мы не можем ничего сделать… Но пока где-то работает автоматика, где-то еще работают на постах живые люди – и внешне, с воды, все отлично.

Разговоры стихают. Водитель хрустит сухариками, свистит винт сзади, урчит мотор и шлепает вода под днищем…

От поездки остается странное впечатление – вроде как на маршрутке прокатились, но очень стремительно, без лихих виражей и резких торможений. Остается по праву руку Кроншлот. Впереди торчит Чумной форт. Видны корабли в гавани. Но «Хивус» идет не туда, куда обычно прибывали суда с экскурсиями, а куда-то вбок. Отмечаю про себя, что по льду он прет не хуже, чем по воде. Правда, сейчас нет волн.

Места совершенно нежилые. Какие-то ангары, склады, заборы. Непарадная часть Кронштадта. Не был тут ни разу. Да и не пустили бы, наверное. Вон тут как все перегорожено.

Агрегат встает окончательно. Включается свет в салоне.

– Должны тут встречать, договаривались, – поворачивается к нам водитель.

– Может, выйти посмотреть? – спрашивает Николаич.

– Не стоит. Местность незнакомая, – останавливает его эмчеэсовец, что постарше.

– Ну кому как.

– А мертвяков по уму тут быть не должно.

– Это почему?

– Да тут и людей-то один на километр. Холодно. Вода рядом.

– Протабанишь – и одного за глаза хватит.

– Это да, что да, то да.

– Мужики, а ведь в Галерной гавани у вас тоже хрен подберешься. Чего «Кроншпиц»-то эвакуировали?

– Дык говорили же, безоружному и одного мертвяка хватит. Мы же спасатели. Вроде как и в погонах, а оружия нетути. Почему мяса в супе нету? Не положено. Вот и у нас так же. А мертвяки пошли – там же Ленэкспо. Сейчас, как на грех, выставка была, народу приперлось…

– А пользоваться-то умеете?

– Обижаешь. Но вот жена с дитем, когда из дома к нам подалась, набрала всяких тряпочек нужных, а мой «бок» так в сейфе и остался. И мне туда никак, на Полюстровский. Хорошо, хоть жена с дочей живыми добрались.

– Так, говорите, у нас на связи пока будете? – уточняет майор с карабином.

– Ну начальство так распорядилось, пока у вас свой флот не образуется. Пока-то у вас в крепости, кроме надувных резиновых, никакого водного транспорта нет.

– Как же нет? Есть в Ботном доме ботик Петра Первого. И весла и мачта.

– А к слову, он в крепости настоящий или в Военно-морском музее?

– В Военморе настоящий, у нас – реплика. Зато руками потрогать можно.

– А что, вам действительно кошечек с деревьев снимать приходится? – невинно спрашивает майор с СВТ.

– Вот сказал бы я…

– А вы как Лев Толстой – улыбаясь, – говорит Валентина. – Он, когда в Севастополе батареей командовал, пенял солдатам за ругань матную и говорил, что ругань таковая бессмысленна и речь портит. И предлагал подчиненным вставлять такие же бессмысленные слова взамен – вроде «Едондер пуп!» или «Эх ты, елфиндер!». Так в севастопольском гарнизоне до революции ходили легенды о том, каким страшным матерщинником был великий русский писатель: дескать, еще молоденьким поручиком был, а как загнет – так и не повторишь!

Все посмеиваются, хотя я точно знаю такой факт в биографии Льва Николаевича…

– Такой едондер пуп получается, что да – освинела публика до безграничности. Вызывали последнее время и на кошечек. Мы уже думали американский вариант отработать – Игорек, когда в США был, закорешился с пожарными. А пожарных задолбала бабка одна: ее котяра любил на дереве сидеть, и старая ведьма все пожарных вызывала. Они к ней каждый день ездили. Ну как это в Америке – приезжает куча пожарных с сиреной, красиво разворачивают лестницу и кота торжественно снимают под аплодисменты… А в последний раз котяра после снятия с дерева сдуру уселся сзади машины. У колеса. А машине, чтоб развернуться, пришлось задом подавать. Жирный был кот, ленивый. Американцы божились, что это случайно вышло, и они страшно переживают, но наш сотрудник им не поверил.

Еще посмеялись. Один из эмчеэсовцев начинает связываться по рации, после коротких переговоров поворачивается:

– Сейчас машина будет. Задачи какие?

– Задач много. Первое – договориться о взаимодействии. Телефоны вот-вот отрубятся, так что со связью надо решать быстро и внятно. Вы в любой момент получите приказ – и фьють, поминай, как звали. А нам деваться некуда. Связь будет майор пробивать – он спец. Дальше. Пара посудин кроме вашей тоже нужны. До ледохода две недели, так что многое можно успеть. Это я обеспечу. Потом с оружием разобраться. Ну и доктора, Валентину Ивановну, видно, придется оставить. Тем более роддом меньше других отделений пострадал, ей рожать скоро. Да и условия для лабораторной работы тут лучше, а отрядный медик договорится, чтоб наших пациентов тут принимали.