Крепость живых

– Если самим стреляться – так перебор, а отстреливаться – так мало. Может, добавите хоть десяток?

– Ладно, экзамен сдан, – отвечает, усмехаясь, Николаич, забирая обратно и пистолет, и магазин с патронами.

– Какой экзамен?

– Неважно. Оружие получишь, когда пойдешь провожать нас.

– Ясно, – говорит озадаченный парень.

Перед самым отъездом Ленка догоняет нас и вручает пару ящичков с рассадой.

– Петунии. Очень красивые, и до осени цвести будут. Для ваших женщин.

– Спасибо. Счастливо оставаться!

– Счастливо доехать! Попугаев не застудите!

– Не застудим…

На улице, пока все распихиваем по машинам, Николаич выдает парню один из ПМов да десяток патронов в россыпь. Парень еще просит минутку задержаться – ему приходит в голову, что можно было бы для своих нужд приспособить старенькую копейку на парковке. Николаич задерживаться не хочет, но совместными усилиями мы вскрываем брошенную машину и, сняв ее со скорости (ручник, как и положено таким старушкам, ясное дело, не работает), вручную откатываем поближе к дверям. Парень уверен, что сможет разобраться, какой проводок нужен для зажигания. А имея даже такие колеса, они уедут отсюда, если все плохо будет…

Экзамен на оружие успешно сдает и мужик со второй машины, он тоже получает ПМ с десятью патронами. А вот и наконец соизволивший вылезти из своей затонированной рубероидом «девятки» фуфел. Он начинает не по-людски – банально наехал на Николаича с дурацкими претензиями и требами – оружие не просит, а требует.

– С чего бы это я тебе должен оружие давать?

– А с … ли не должен? Ты, папаша, имеешь стволы, этим вот уже дал, так … мне не дать?

– Да причин не вижу давать тебе ствол.

– Да что, старый, какие … причины? Им дал, и мне давай!

– А ты оружие в руках-то держал?

– Твою мать! А то нет! Да я…

– Ладно, держи ствол.

– О, правильная волына. Ништяк, папаша.

– А как насчет спасибо?

– Ты что, старый? Я тебе что, сявка какая-то?

– Ладно, ладно, не размахивай стволом…

– Не ссы! Я праильный пацан, все ништяк будет, папаша!

Гордый обладатель ствола шествует к своей телке, а Николаич, подмигнув, тихо говорит:

– Совсем склероз замучил, забыл я в магазин патроны вставить…

– Ну я так думаю, оно и к лучшему. Праильные пацанчики и так разрулят.

– М-да, сокровище нам Левенгук сосватал.

– Не, Левенгук – это который микроскоп изобрел.

– А, одна дивизия…

– Что-то вы сегодня пээмы раздаете. Вроде ж сами так поставили, что ПМ – престижнее ТТ?

– Действия руководства не обсуждаются.

– Ну так я и не обсуждаю…

– И прекрасно. Эти пээмы хоть и новые по году выпуска, но ушатанные до безобразия.

– Хуже пакистанского ТТ?

– Нет, пострелять еще постреляют, но престижа в них ровно никакого. Такое неухоженное оружие не красит. Ладно, поехали. Сейчас пойдем медленно – объектов для разведки много.

Расходимся по машинам.

Колонна медленно выкатывается с парковки. Парень машет нам рукой и залезает в «жигуль» у дверей…

– Вот ведь Адам с Евой в райском саду. Или огороде? А вместо Змея – Ырк. Даст он еще пареньку дрозда, – философски замечает мудрый Семен Семеныч.

– Ревновать будет?

– Вне всякого сомнения. А ревность – страшная штука! Хотя бы и у крыса.

– Ну да и оперы, и балеты, и всякие другие произведения…

– Про крыса? – заинтересовывается Саша.

– Нет, про ревность… Вот, к примеру:

В тазу лежат четыре зуба,
А я как безумный рыдал,
А женщина-врач хохотала,
Я голос Марусин узнал!

Тебя я так нежно любила,
А ты изменил мне, трепач!
За то я тебе отомстила,
Изменщик и гнусный палач!

– Откуда вы такие песни выкапываете, Семен Семеныч?

– Отец с приятелями пел, когда поддавали, Александер. Я вам еще и вечером спою – любимую, про Отелло!

– Кстати насчет вечера. Вы что дальше планируете?

– Это о чем вопрос?

– Вы в нашу команду не хотите вступить?

– Мой дед отломал на двух войнах – финской и Великой Отечественной. Так вот он мне категорически запретил вызываться добровольцем. И сам добровольцем никогда не вызывался. «Они потому вызываются, – говорил дед, – что понятия не имеют, на что идут. Потому и погибают, и дело заваливают, что не готовы они к тому, что их ждет. Приказ исполнять надо точно, а лезть куда не звали – глупость». Так что по завету деда добровольцем не полезу, хотя ребята вы симпатичные. Вот прикажут, тогда дело другое.

– Ясно.

– Тут еще деталька в пейзаж – сын и сосед. Мне сейчас нужно будет из шкуры вывернуться, а медикам потрафить. Денег уже никто не возьмет, а что им нужно – черт их знает. И пока сына на ноги не поставят, вы уж, ребята, не взыщите, а я весь в распоряжении больницы. На это время «Я – раб лампы». Такие дела. Кстати, доктор, а что им там может пригодиться? Может, мы и поглядели бы по дороге-то? Чтоб не с пустыми руками ехать.

– Ну откуда я знаю, что им там может быть нужно?