Крепость живых

Сообщаем, дублируя друг друга, точку встречи, причем Николаич сух и точен, а мне достаточно сказать братцу, что мы тут раньше устраивали пикники с самоваром, чтоб он с завязанными глазами нашел нужное место. Ну теперь осталось ждать. Братец от нечего делать не отключает мобилу, комментирует все, что видит. Судя по его рассказам, в городе что-то сильно неблагополучно, поэтому они переехали через железную дорогу и встали в дальнем захолустье – тут у петергофцев огороды и сараюшки. Людей не видали, потому как сараюшки в основном летние, а сейчас холодрыга. Зомби видели несколько штук, но и те примороженные какие-то. Если б мы не появились, они бы уехали окольными путями к Стрельне, там у Михи и его соседа женщины отсиживаются в каком-то лодочном гараже…

Скопление зомби у вокзала колонна проскакивает без проблем. Парк чист и безлюден.

– Все в порядке! – заявляет довольный братец. – Готовьте оркестр девушек, букеты и почетный карау… Это что за …? Тут … комитет по встрече какой-то. Трое …, двое ментов… Вооруженные…

Слышен разговор: «Исполнять?» – «Чего им надо?» – «Я встаю?» И тут же резкий молодой голос: «Гони-и-и-и! Газ, батя, газуй, мать-перемать!!!» Хряск. Сухие щелчки. Треск. Братец шипяще издает руладу, сплошь состоящую из матюков. К моему глубочайшему удивлению, он тут же возобновляет репортаж, но совсем в другом тоне и другими словами:

– По нас стреляют!!! Прямо по машине!!! Что делать? Сейчас вы нас увидите!!!

Николаич выдергивает у меня мобилу (я как-то немного опешил от такого развития событий) и резко, четко командует:

– Вниз до берега и влево к Центральному парку. Вниз и влево! За вами хвост. Мы его примем, только с директрисы уйдите!!!

– Вниз и влево, уйти с дороги, расстреляют!!! – Слышу, как орет там братец.

– Там канавы, куда я там уйду, – вопит кто-то в ответ.

– К парку!!!

И вновь ворох матюков, в которых потерялось коротенькое сквозь зубы:

– Понял я, понял!!!

За виляющим из стороны в сторону УАЗом из-за холма выскакивают две легковухи. Одна красная, явная кабриолетина с открытым верхом, другую вижу хуже – грязная до чертиков. Расстояние уверенно сокращают.

– Пулемет и все, кто от меня справа – первая тачка, кто слева – замыкающая. Приготовились! Огонь по команде!

УАЗ, мотыляясь по-пьяному, проскакивает мимо нас, чуть не улетев при этом с дороги. Преследователи уже метрах в сорока от нас, когда Николаич вскакивает и орет:

– Огонь!

Мы со сварщиком слева от Николаича, и потому ловлю в прицел заднюю тачку. В этот момент начинается грохот, и кабриолетина, по которой, похоже, и я сгоряча влупил, улетает влево, а открывшаяся вторая тачка принимает в себя все пули – мазать тут невозможно, поскольку дистанция от меня, Саши и сварщика смешная. Сварщик, стоя во весь рост и прицелившись, как на полигоне, выдает длиннейшую – на диск – очередь, поливая машину как герань на балконе…

Хотя все происходит в считаные секунды, успеваю заметить алмазные радужные блики, которые вышедшее не к месту солнышко высекает из стеклянных брызг раздробленного лобового стекла. Не успеваю испугаться того, что машина вылетит по прямой на нас, как ее бросает вбок, стекла еще продолжают сыпаться, а тачка уже ухает в канаву и встает почти вертикально на капот.

– Ильяс, Ильяс. Если кто выскочит на холм, сшибай!

Не вижу, но явно кто-то выскочил – бемкает «светка». Это, получается, «хивус» подтянулся, коли у Ильяса сектор обстрела открылся…

Серега тоже дает пару очередей туда, в сторону холма. Одна пуля – трассер, видно, как, долетев до вершины, она дает красивый рикошет свечкой.

– Ильяс, кого видишь?

– Никого. Один лежит, второй ушкандыбал.

– Выдвигаемся!

– Прикрываю!

Из остановившегося УАЗа вываливается долговязая фигура – братец. Зачем-то прижимает к голове красный платок. Не было у него красных платков. Он вообще платков не носит, разве только туалетную бумагу рулоном, когда у него насморк… Что за бред в голову приходит, когда не хочется принять очевидное – братец ранен, а тряпка просто в крови. Будь это кто другой, сразу же дошло бы, а так сознание слабенькими лапками пытается загородиться от очевидного, но очень неприятного факта.

Прежде чем Николаич что-либо успевает сказать, уже галопирую в сторону УАЗа. Правда пригнувшись, в общем, грамотно.

Братец, у которого и в самом деле из-под какой-то тряпки сильно течет кровь, все-таки скалит зубы и говорит с удовольствием:

– Дароф! А где оркестр?

– Ну тя в зад с твоими шутками! Что с тобой?

– Когда через бревно на дороге перепрыгивали, башкой стойку поймал.

– Эй, вы, трупорезы, хорош трендеть! Миша ранен! – Мужик лет пятидесяти помогает выйти из машины парню в милицейской форме.

– Поссать, батя, поссать, – бормочет парень.

– У тебя перевязочные-то есть? – спрашивает братец.

– Есть, сейчас тебя забинтую, в четыре руки разберемся. Еще медсестра подоспеет. Что это у тебя за тряпка?

– Не знаю, в бардачке валялась.

Остается только вздохнуть… Братец…