Крепость живых

Кто может, улепетывают на автомобилях прочь из города. Но я вижу людей в окнах – многие смотрят на улицы, ждут чего-то, скорее всего помощи. Но помочь им некому. Полнокровных частей – с бронетехникой, строевыми солдатами – под Санкт-Петербургом нет. Есть куча кадрированных частей. Что они собой представляют, говорит то, что на армейском жаргоне их величают кастрированными – горстка офицеров и прапорщиков и склады с имуществом советского производства. Да если б и были тут мальчишки срочной службы, много б от них было проку? Это трудно – стрелять по людям. А когда поймут, почему стрелять необходимо, – для большинства уже поздно будет.

– Так прикалываешься, верно?

– Ну а сама-то думать умеешь? Едем по своим делам. А вот ты нам на капот свалилась, помяла кстати. И что прикажешь с тобой делать?

– Домой меня отвезите!

– И где живешь?

– На Ивановской. Рядом с Ломоносовской.

– Ого! Это ж строго обратно, да еще и с походом. Ты чего раньше ждала?

– Ну вы ж на тачке, это пятнадцать минут езды!

– Ты шашечки на машине видишь? Нет? Правильно. Потому что это не такси. И времени тебя катать нет.

– Жлобье! Высадите меня здесь!

– Да с удовольствием! Нам дурных не надо, мы и сами на загляденье дурные. Только вот в метро ехать не рекомендую, частника лови.

– А почему это в метро нельзя?

– Когда милые упыри гнались за тобой по двору, тебе было куда бежать. А в метро, как считаешь, подвернется дежурный «логан»? Саша, притормози у ближайшего зомби, девушка хочет продолжить общение не со жлобами!

– Этот сгодится? – мрачно спрашивает водитель, действительно притормаживая напротив вяло плетущегося бомжа. Сначала я не могу понять, это живой бомж или уже дохлый. Грязен он сильно и морда синяковая. Но вот он поворачивает к нам харю, видны становятся его глазки, и сомнения исчезают. Саша оглядывается, но зомбак поблизости один, и, открыв дверцу, водитель окликает труп ходячий:

– Эй, гражданин. Тут с вами девушка познакомиться желает!

И быстро юркает под защиту стекла и железа.

Бомжик живо реагирует на голос и направляется к машине.

– По-прежнему охота вылезать? Глянь, какой красавец!

– Не, не, не надо, пожалуйста, пожалуйста!

– Ну так заткни свой рот и не хами, – неожиданно жестко говорит сзади невидная под моим рюкзаком Дарья Ивановна.

– Справедливо сказано, – подвякиваю я. – И без того от тебя ноги затекли. Одни убытки и никакой пользы.

Девка сидит как пришибленная. За окном еще веселее – тут и магазины разграбленные попадаются чаще, и трупы валяются неубранные, и мертвяки около них кормятся. Все настолько нереально, как в голливудском кино, – вроде как и не с нами это происходит, ну не может такое происходить с нами… Глупые мысли: отлично сделанный грим, прекрасная работа художника, очень правдоподобная бутафория, замечательная игра массовки… Здравый смысл тихонько толкует, что это все не кино, а правда жизни. Это не бутафория! И стоящая раком девчонка в драных черных чулках и короткой юбке, жрущая вместе с зомбакой, бывшей раньше колли, настоящая, и дергающийся от рывков их челюстей труп толстой женщины – самая что ни на есть правда. Очень не хочется слушать шепот здравого смысла. Потому что становится до судорог страшно.

В нагрудном кармане начинает вибрировать телефон. Деваха подпрыгивает, втыкается башкой в потолок и грузно шмякается обратно на отсиженные мои коленки.

– Что это? Что???

– Телефон, что еще! Подвинься, мне его так не достать!

Кончиками двух пальцев выцарапываю старенький «сименс».

– Але.

– Привет! Как у вас дела? Все благополучно? – Это Андрей, голос спокойный.

– Будем у вашего магазина минут через пять, если ничего не произойдет катастрофичного. Синий «логан». С нами кроме ожидаемых спутников еще трое беженцев.

– Вас понял. Магазин эвакуирован. Встречаемся у бутика, что рядом с вашей поликлиникой. Китайский автобус. Белый. Ждем вас. Если будет нужна помощь, звоните.

– Принято. Связь кончаю.

Нет, положительно в разговоре с Андреем начинаешь разводить цирлих-манирлих.

Проезжаем мимо магазина, в котором я вчера вербовал спасательную команду и разживался оружием и боеприпасами. Впечатление сильное – у витрины и входа валяется полтора десятка трупов, кровищи натекло лужами. Кроме трупов не меньше десятка зомби, которые, не отвлекаясь на нас, жрут неудачников. За такой толпой все же видно, что и стекла тамбура, и витрина густо прострелены и частью осыпались, а частью в пулевых дырах, окруженных сеткой стеклянных трещин. Продуктовый магазин наискосок тоже пострадал – и там пулевые дыры, но мало. Машину встряхивает, и она начинает переваливать через какое-то препятствие поперек дороги. Кошусь на Сашу – он прикусил губу и старательно крутит рулем. Опять начинаем изображать утку. Таращась на магазин, я не обратил внимания из-за девахиной спины, что и прямо на дороге нелепыми плоскими кучами тряпья лежит несколько человек. Сейчас Саша напряженно старается их объехать, но раскинутые руки и ноги не оставляют места для маневра. Хорошенькая же тут была бойня. Андрей вроде жив-здоров. А остальные?