КРЕПОСТЬ ТЕЛЬЦОВ

– Двадцать четыре штуки, Жидкий… – заговорил он, запустив пальцы в свои всклокоченные патлы. – Две дюжины гадин вот этими руками. Ты видишь? – он протянул к Сардару темные от крови ладони. Багровые потеки покрывали запястья, затекая в рукава. На ребре правой ладони налип пучок длинных белых волос. – Неимоверно устал. Вот не поверишь, столько глоток перерезал, что под конец затупился нож. Ко мне подтаскивают очередного выродка-водолея, люди, вижу, уже умаялись держать, устали слушать его вопли, а я пилю-пилю, и ничего сделать не могу: нож – затупился!

– Чтоб ты сдох! – в бессильной ярости прорычал Сардар. – Чтоб ты сдох, ублюдок!

– Ведь как трудно с вами, с нелюдью управляться, – продолжал Кайсен, будто ничего не замечая. – Я возился с тем водолеем минут десять, пока он наконец не перестал дергаться. И мне пришлось выбросить нож. В Ариссе отвратительные оружейники, скажу я тебе. Полторы дюжины глоток – и нож уже тупее палки. В столице такого ремесленника и в подмастерья бы не взяли. Куда это годится, Жидкий? Или это ваши водолеевские глотки такие жилистые, а?

– Заткнись, – произнес Сардар бесцветным голосом. Не сводя глаз с ненавистной рожи своего мучителя, он отчаянно шарил в гнилой соломе, стараясь найти хотя бы подобие, хотя бы призрак оружия. Это чудовище нельзя оставлять в живых!

– Только ради тебя, Жидкий, я выбирал по большей части водолеев, – ворковал Кайсен. – Мне говорили: Кайсен, ты так весело их убиваешь. Вот скорпион, убей скорпиона, мы посмотрим. Но нет, я помнил о своем милом дружке, томящемся здесь, в этой жуткой темнице, и прилагал все усилия, чтобы сделать ему приятное. Знаешь, как я это делал?..

– Я убью тебя. Ты покойник, бычья харя, – зашипел Сардар. – Я намотаю твои кишки…

– Так вот. Со мной ходил Хубин, здоровенный такой водонос, ваш постоянный клиент, крысиные отродья. Он таскал с собой огромный бурдюк с самым вонючим, самым тухлым вином, какое только удалось сыскать в здешних притонах. На, понюхай, – он поднял руку. – Мерзко, да? Я насквозь пропитался этой дрянью, но дело того стоило. Мы хватали водолея…

– Выродок! Сын гнилой шлюхи! Коровье отродье! – заорал Сардар.

– …Валили на спину. Четверо держали, я разжимал твари зубы ножом… Ага! Вот, наверное, почему он так быстро затупился!..

– Грязь! Сын грязи!

– Ты заплатишь за своих подонков соплеменничков, они изгадили мой нож. Так вот, я разжимал зубы и вставлял воронку, а Хубин лил в нее это рвотное пойло. И представляешь…

– Ублюдок! – бесновался в бессильной злобе Сардар. – Выпусти меня, недомерок! Я голыми руками тебя раздавлю!..

– И представляешь, – Кайсен всплеснул руками в шутовском изумлении. – Представляешь, им не нравилось! Ох уж эти мне предрассудки. Вода, видите ли, священна, ее нельзя осквернять. Они извивались и корчились, будто в их пасти текло не винцо, хоть и дрянное, а расплавленное олово. Ба! Как я сразу не додумался насчет олова. Подумай, весь день насмарку! Но у меня остался ты. Есть шанс наверстать, а?

– Залей олово себе в брюхо, обезьяна! – рявкнул Сардар.

– И это на тебе испробуем, – подмигнул Кайсен. – Надеюсь, доживешь. Ну так вот, вино было не ахти, и им не нравилось. Они так морщились и кричали, что приходилось резать им глотки, чтобы прервать страдания несчастных. Так я проявлял милость к этим тварям. Я слишком мягкосердечен, не находишь?

– Я нахожу, что ты труп, – процедил Сардар. Его колотило от ненависти.

– Да-да, – вздохнул Кайсен. – В ответ на мою доброту неблагодарные свиньи тоже желали мне смерти. А знал бы ты, чего я наслушался, когда затупился нож, и пришлось добивать этих уродов плеткой. Святой Телец, и это за мою-то…

Под многолетним слоем соломы пальцы Сардара вдруг нащупали некий продолговатый предмет, тяжелый холодный и твердый. Камень? Кусок металла? Предмет идеально лег в ладонь – лишь размахнуться и швырнуть, чтобы размозжить эту набитую червями тыкву, заменяющую Кайсену голову. Но нет, нужна осторожность. Будет лишь одна попытка, и надо сделать все, чтобы она удалась.

Ухватив находку поудобней, Сардар попытался ее поднять. Что-то скользнуло по пальцам, натянулось, и юноша обнаружил, что к предмету прикреплена цепь, если судить на ощупь – старая и ржавая…

– А бабы, – Кайсен блаженно закатил глаза, – слышал бы ты, как визжали эти шлюшки, когда мои ребята использовали их по назначению. Бабий визг – музыка для мужского уха, а, Жи…

Ненависть придала Сардару сил. Рывок! Глухо щелкнув, где-то под слоями трухлявой соломы разорвалась цепь. Шаг, стремительное движение, бросок – и цепь с ржавой железной рукоятью на конце захлестнула горло врага. Мощным рывком Сардар сдернул его со скамьи. Круглое как таз лицо Кайсена впечаталось в прутья клетки, заставив их застонать.

– Ай, молодец, сучонок! – послышался восторженный вопль Хромца. – Оторви башку этому недоноску!