Крепость сомнения

– Вот так вот, – сказала Марианна, сделала торжествующий глоток из своего бокала и неуловимым движением языка облизала губы. – Я же вам говорила. – Внезапно на лице ее отразилась озабоченность. Она высоко подняла бокал, подставив его зеленому свету фонаря, и устремила на него пристальный взгляд.

– Позовите официанта, – приказала она, и Илья тут же исполнил приказание.

Когда тот прибыл, Марианна, указав ему крошечный скол на ножке, произнесла неподражаемым московским выговором – строгим и капризным одновременно:

– Пожалуйста, замените бокал.

– Какая, однако, щепетильность! – заметил Илья, пораженный этой сценой. – Вот за это, кстати, – сказал он Тимофею, – москвичей и не любят.

– Дело не в этом, – махнула она рукой, – просто нельзя употреблять битую или расколотую посуду. Можно всю жизнь себе поломать.

– Не знал про посуду, – чистосердечно признался Илья.

– Теперь знай, – ответила Марианна, придирчиво осматривая новый бокал, доставленный смущенным официантом. – Это не шутки.

– Прям хиромантия какая-то, – рассмеялся Тимофей. – Ну, если такое пристальное внимание к деталям жизни, без зодиака, видимо, в любовных битвах не обходится?

– Не без этого, – призналась Марианна.

– Что ж, это правильно, – согласно кивнул Тимофей. – Самый верный способ завоевать сердце клиента. Каждому приятно узнать, что он талантлив и в жизни ему скорее всего суждено счастье – надо лишь следовать двум-трем рекомендациям. Поэтому при чтении гороскопов, кстати, может сложиться впечатление, что мир состоит из одних художников, актрис, гонщиков и удачливых предпринимателей, – в общем, из одних знаменитостей. То же могу сказать о переселении душ. Судя по большинству таблиц, составленных в зависимости от даты рождения, которые попадали мне в руки, мужчины все как один были в прошлой жизни шотландскими джентльменами, склонными к наукам, а женщины поголовно – португальскими девственницами знатных семейств.

– Напрасно ты смеешься, – сказала ему Марианна. – Тебя хоть раз женщина бросала?

– Меня? – Тимофей так изумился, что даже поперхнулся своим пивом. – Они только и делают, что меня бросают.

– А ты?

– А я новых ищу.

– Понятно, – сказала Марианна. – Я не по адресу. А просто я хотела сказать вам, господа, что когда люди любят друг друга, по-настоящему любят, – она бросила на Тимофея разгневанный взгляд, – а вместе быть не могут, то это тако-ое, тако-ое... Как вы думаете, от любви умирают? Еще как!

– Ну мы обратимся, – пообещал Илья. – Если что.

И в Марианниных нефритовых глазах появилась польщенная благосклонность.

– А хороший гороскоп – всего лишь инструкция к человеку, – заключила она. – Так и надо это понимать. И очень, между прочим, помогает.

От них остались кофейные чашечки, на дне которых, как суеверная бездна, темнела кофейная гуща, и пепельница, где расходились веером окурки тонких белых сигарет.

* * *

– И сколько платишь, если не секрет, – сказал Илья, когда шоссе круто взметнулось вверх, к перевалу, имея в виду комнату с видом на балаклавскую бухту.

– Пятьдесят, – ответила Марианна.

– О, – сказал Илья. – За такие деньги там в углу должен стоять сундук, и чтоб на крышке написано «Счастье».

– Сундук есть, – рассмеялась Марианна. – Крышка только у него очень тяжелая. Без мужской силы не обойтись.

Тимофей на мгновение поймал ее глаза в зеркале заднего вида. Он как человек настроения еще не решил, стоит ли связываться с этой девушкой более, чем для милого разговора за столиком кафе.

– Женщины без мужской силы не могут обойтись, а мужчины, напротив, свою силу черпают в женской. Вот времена, право. – Он сокрушенно покачал головой.

На протяжении всей дороги Илья боролся с искушением узнать что-нибудь об уехавшей Але. Наконец, когда общий разговор выдохся и в салоне на некоторое время повисла тишина, он неуверенно начал:

– И все-таки подруга Аля оставила нам много загадок...

Марианна быстро вскинула на него глаза.

– Аля очень непростой человек.

– А ты простых видела? – хмыкнул Тимофей с заднего сиденья, но Марианна не удостоила его ответом. Он размяк, отвернул голову и смотрел в окно, без всякой мысли перебирая в сознании проплывающие мимо картины. Hочь густо, по-южному синела вокруг. Уже вышла луна и стелила рябой широкий отблеск на черное полотно воды. В провале долины светлели голубоватые цепочки виноградников, и далеко на соседнем хребте белел пирамидальный срез карьера.

– А что, – начал он задумчиво, – купить здесь домик на набережной, поставить в каждой комнате сундук со счастьем, и знай себе считай денежки. Что мы в этой Москве?

– Сейчас это еще вполне возможно, – вполне серьезно сказала Марианна. – А вот через пару лет не подступишься. Это я вам точно говорю.

– Только без битой посуды, – сказал Тимофей иронически.

– Ну а все-таки, – сделал Илья вторую попытку. – Кто у нее муж?

– Человек, – сказала Марианна. – Все вам расскажи. Вы бы сами спросили.

– Да спрашивали – не говорит, – сказал Тимофей с досадой. – А пытать не умеем – извини. Чай, не заплечных дел мастера, а запойных.

– Он ее бросил, – сказала Марианна.

От неожиданности такого ответа Илья резко затормозил.