— Здесь все идет кувырком, так сказать, разумное отступление — говорит он, — а такого развития событий мы не планировали. Такое просто не было предусмотрено…
— Ну, это, пожалуй, должно исходить из нашего способа мышления, — отвечаю ему и думаю при этом: Мания величия, никаких запасных путей к отступлению…
На открытой платформе вижу закрепленное канатами пианино — гротескный трофей. Навстречу нам движутся транспортные средства Вермахта. В легковом вездеходе стоят штабелями кроличьи клетки. Между ними висит гроздь из куриц со связанными ногами: самоснабжение. Куда только они двигают с этим добром?
Встречаем связистов, которые тоже ничего не знают. Их обстреляли, и кроме того, на дороге обнаружили дисковые противотанковые мины. Один волнуясь, изображает, как ручная граната летела по ним сверху из дома — требовалось постоянно наблюдать и осторожничать.
Что есть лишь пустые толки, а к чему нужно всерьез прислушаться?
Что это только за такие странные, разношерстные войсковые единицы? Хоть толика героизма, по-моему, вовсе не их конек. Немного позже по обеим сторонам дороги стоят транспорты Вермахта, полусваленые в кюветы, но нигде ни пробоины. Оставшиеся там, где их бросили, потому что закончился бензин.
Ха-ха-ха! смеюсь про себя: У кого в это время нет бензина в канистрах, тому не следует отправляться в путь на машине. Однако наш запас дров тоже довольно скоро может закончиться.
Бартль и «кучер», конечно, могли бы спокойно и дальше ехать, пока последний мешок не опустеет. Но я-то должен продумать наши дальнейшие шаги. Дьявол его знает, где и как мы сумеем разжиться новым запасом дров. В следующей деревне мы, в любом случае, должны достать пилу — или лучше две. В крайнем случае, пропилим пилой себе дорогу по Франции!
Дорожный указатель ставит меня перед дилеммой: Свернуть на Azay-le-Rideau — или двигать прямо на Tours?
Бальзак называл замок Azay-le-Rideau «ограненный алмаз», «что на границе с рекой Эндр покоится на сваях». Мне этот замок, как ни какой другой французский замок, знаком лишь по моим поездкам сюда в многочисленных сновидениях.
Нет, мы должны продолжать движение!
Облака на горизонте напоминают вытянутые на нитке клубки ваты: белая ватная гирлянда. Проходит немного времени, и все небо полностью в таких гирляндах, они становятся больше и плотнее и последовательно накатывают, словно украшения над деревней. От небесной синевы почти ничего не осталось. Опасность воздушного налета еще больше возрастает.
Далекие разрывы бомб заставляют меня собраться. Стучу прикладом автомата по крыше. Бартль мгновенно оказывается на дороге. Он, наверное, тоже их услышал. И вновь гремят взрывы. В какой-то момент понимаю: Это не янки.
Просто где-то там спряталась гроза. Небо перед нами быстро блекнет и становится темно. Выглядит угрожающе. И вот уже первые молнии вздрагивают далеко впереди, ударяя в землю.
Но, кажется, гроза не хочет начинаться так быстро. Вжимаюсь обратно между мешками на «ковчеге», и мы едем дальше.
У дороги большие кустарники. Летняя роскошь, буколическая территория.
Большие жуки бьют меня по голове. А теперь еще и комар попал в левый глаз. Слезами пробую вымыть его.
Безнадежно!
Даю знак остановки: Пусть Бартль поможет мне.
И он вскоре гордо предъявляет свою добычу: Мучитель являет собой всего лишь черную мошку.
Останавливаемся на большой площади с обрезанными липами, расположенными в строгом четырехугольнике. Не заметил, как называется это место. Все здесь аккуратно подстрижено, даже тенистые островки под липами выглядят аккуратно обрезанными. Втайне я надеялся найти здесь добрый глоток вина, но все выглядит опустошенным и плотно запертым. Прохожу вдоль бесконечной стены песчаника и оказываюсь перед входной дверью трактира с полуржавыми жалюзями.
— О нет, только не это! — говорю в повернутое ко мне, полное надежды, лицо Бартля и медленно поворачиваюсь кругом. Вижу «кучера» ссущего под одну из лип и собаку средней величины, очевидно, суку, за которой бегут пять других собак — маленькие, большие и один черный, просто гигантский кобель. Но не вижу ни одного местного жителя. Может быть, говорю себе, они заняты продолжительной сиестой.
И все же эта тишина кажется мне зловещей. Клапан в нашем котле стучит невыносимо громко.
Дальше вверх, в восточном направлении вдоль Луары. И вновь бледное от жары небо слепит меня. Скользкая зыбкость солнечного марева на дороге заставляет напрягать глаза, делает вид нечетким. Свет странно искажает все вокруг и, наверное, он, прежде всего, есть причина того, что я чувствую себя незащищенным — передвижная мишень на колесах.
Снова и снова сверкают косые крыши. Угнетающе жарко. Мы приближаемся к Tours.
Внезапно «кучер» резко тормозит.
Опять спустило колесо. На этот раз заднее левое, а мы его не латали прошлой ночью, и ничего теперь не поделать с этим спущенным колесом.
Тем не менее, «кучер» и Бартль немедленно берутся за работу.
Пока есть время, медленно бреду по направлению движения «ковчега» и вниз по высокой — думаю, ростом с теленка — траве, спускаюсь к берегу Луары.