Крепость королей. Расплата

Агнес еще никогда не чувствовала себя так одиноко. К глазам подступили слезы, и лишь мечтательный взгляд Агаты не позволил ей сигануть за борт.

Я нужна ей. Ей нужны мои истории.

Вечером они причалили у местечка под названием Ротмюле. Городок располагал небольшим портом с таможенным пропуском и длинным молом, по которому слонялись несколько батраков. Едва прошел слух, что к берегу их пристала лодка из далеких стран с говорящими птицами и маленьким волосатым дьяволом, местные жители хлынули в порт. Из ящиков и тюков Барнабас со своими людьми выстроили на причале что-то вроде сцены. Расхаживая теперь по ней, барышник с важным видом рассказывал зрителям о чудесах грядущего представления.

— Птицы эти родом из заморских стран, где собаки, кошки и даже ужасные львы умеют разговаривать! — вещал он перед потрясенной публикой. — Они мудрее самого Папы и болтливее моей почтенной тещи!

Люди смеялись и галдели, а Агнес наблюдала из лодки за повторяющимся из раза в раз представлением. Ее вместе с Агатой привязали к скамье. Веревки натирали запястья, и Самуэль, как обычно, не спускал с нее глаз.

— Радуйтесь, что хозяин так за вас печется, — проворчал разбойник, ковыряя ножом под ногтями. — Будь моя воля, вы б давно рыбкам на корм пошли, — тут он ощерился. — Прежде я бы вас, конечно, как следует обиходил… На прощание, так сказать.

— Смотри, чтобы я не рассказала об этом Барнабасу, дубовая твоя башка, — ответила Агнес. — Мы ценный товар, не забывай. Шутки с нами плохи.

Она выяснила, что Барнабас уже несколько лет плавал по Рейну и Дунаю в поисках милых девушек. Он выкупал их у голодающих родителей, чтобы потом перепродать на Черном море как дорогих белокожих чужеземок. На обратном пути барышник привозил в Германию турецких рабов. Совсем недавно он продал одному пфальцскому графу двух десятилетних мавров, которыми тот с гордостью хвастался во время аудиенций.

— Ха, ценный товар! — Самуэль сплюнул в воду. — А кто вообще сказал, что ты графиня, а? Может, вшивые крестьяне нам наврали… А даже если и так, ничего страшного, если я тебя прежде как следует оприходую, — он смерил ее хитрым взглядом. — Должны же мы проверить товар перед продажей, верно?

— Только тронь меня, и я так закричу, что вся округа услышит! Посмотрим, что скажет на это твой хозяин.

Самуэль пожал плечами и принялся дальше чистить ногти ножом. Барнабас между тем достал из клетки двух попугаев и усадил себе на руки.

— Папа жрет как жаба, Папа жрет как жаба!

Барнабас научил его этому стишку, так как заметил, что люди в Германии настроены против Рима. Номер этот всякий раз вызывал оглушительный смех. Барышник сделал вид, будто одергивает птицу, после чего повернулся ко второму попугаю.

— Если и дальше так будешь кричать, скоро угодишь в суп к какому-нибудь инквизитору, — пригрозил он. — Вот, бери пример со своего братца. Он-то знает, что к чему.

— Слава кайзеру, слава кайзеру! — закричал тот.

Однако в этот раз толпа странно притихла.

— Так где же этот кайзер, когда в нем такая нужда? — крикнул вдруг кто-то из задних рядов. — Священники, графы и герцоги обирают нас до нитки. Но это ненадолго! С юга надвигается буря, она сметет всех господ!

С разных сторон донесся одобрительный ропот.

— Во Франконии крестьянские отряды сбились в огромную армию, — выкрикнул кто-то другой. — Среди них даже рыцари есть. У Боденского озера их целые тысячи, и они вынудили Трухзеса пойти на уступки… Ха, вот и нам бы такое провернуть!

— Не нужен нам кайзер! — закричали сразу несколько голосов. — Ни Карл, ни его братец Фердинанд. Мы сами возьмем, что нам полагается!

Барнабас заметил, что положение становится опасным. Он примирительно поднял руки.

— Смилуйтесь! Обещаю вам сегодня же общипать птичку, — сказал он с улыбкой и выдернул перо из хвоста попугая. — Тогда посмотрим, как этот гнусный льстец впредь будет славить императора.

Некоторые из зрителей рассмеялись, и Барнабас принял из рук Сопляка злобную обезьяну. Настало время кульминации.

— Довольно с нас этих подхалимов; вот вам демон, которого я собственными руками поймал в дремучих лесах Вест-Индии. Там находятся врата в преисподнюю, и, готов поклясться, монстр выбрался из самого жерла.

Агнес отвернулась. Она уже раз десять видела это представление. Барнабас рассказывал увлекательно, но ей трудно было смотреть, как Марек с Сопляком незаметно выуживали деньги из карманов потрясенных зрителей. Однако не успела она повернуться к маленькой Агате, как заметила что-то блестящее на дне лодки.

Нож Самуэля.

Разбойник тем временем сидел в носовой части и со скучающим видом бросался камешками в крикливых чаек. На пленниц он не обращал никакого внимании. Нож, должно быть, выпал у него из кармана.

Агнес вытянула ногу насколько могла, но до клинка не достала. Тогда она подтолкнула Агату, которая сидела ближе. Девочка было возмутилась, но потом проследила за многозначительным взглядом Агнес, кивнула и ногой пододвинула к ней нож.