Крепость королей. Расплата

— Черт возьми, а ты прав! — отозвался прыщавый и радостно захлопал в ладоши. — Ха, да к нам в силки знатная особа угодила! Йокель будет нами гордиться.

— Немедленно меня опустите! — закричала Агнес и принялась яростно вырываться. — Если мой муж, граф Шарфенек, узнает об этом, он вас на углях зажарит! Он…

— По-моему, ты не осознаешь свое положение, госпожа графиня, — перебил ее тот, что со шрамом.

Он подтолкнул ее, и Агнес закачалась, точно связка хвороста. Прыщавый захихикал, словно малое дитя.

— Времена изменились, — продолжил старший. — Теперь в Ойссертале хозяйничают крестьяне. Твоему супружнику придется заплатить хороший выкуп, если захочет увидеть тебя целиком.

— Можно прямо сейчас отправить ему ухо, — прыснул второй. — Совершенно бесплатно.

Крестьянин со шрамом действительно вынул тесак. Агнес затаила дыхание. Но вместо того, чтобы отрезать ей ухо, мужчина лишь перерубил веревку, и девушка мокрым мешком плюхнулась на землю. Плечо пронзила боль; ноги зудели, словно по ним бегали тысячи муравьев. Молодая женщина со стоном поднялась и почувствовала, как по лбу потекла тонкая струйка крови.

— Эта девка слишком дорога, чтобы ее портить, — с важным видом заявил мужчина со шрамом, забрал у Агнес плащ и накинул себе на плечи. — Она как бриллиант, и нашли его мы. Пошли, отведем ее к Йокелю.

Крестьяне связали ей руки, накинули на шею веревку и, насвистывая, точно теленка, повели Агнес к разрушенному монастырю.

* * *

Матис смотрел, как три фигуры приближались к монастырю, и не мог поверить своим глазам. В сопровождении двух конвоиров действительно шла Агнес!

Юноша отнес отца Тристана в лазарет, где лежали несколько раненых крестьян, и вверил заботам одной из монастырских прислужниц. Он то и дело доставал из-за пазухи странное письмо и всякий раз вспоминал при этом Агнес. И вот она подходила к монастырским воротам, связанная и с разбитым лбом… На ней были ее старые кожаные брюки и тонкая рваная рубашка. Волосы покрылись грязью и растрепались, а сама она дрожала всем телом. Несмотря на это, Агнес была такой же привлекательной, какой Матис запомнил ее с последней встречи, незадолго до битвы за Рамбург.

Тем временем вокруг пленницы столпилось немало народу. Мужчины смеялись и горланили, как если бы караульные подстрелили крупного оленя. Кто-то потянул Агнес за волосы, другой схватился за рубашку, так что та порвалась на плече и обнажила грудь. Агнес пыталась прикрыться связанными руками, пригибалась и уворачивалась, а крестьяне все тянули руки к ее волосам, лицу и грудям. Несмотря на свое затруднительное положение, Агнес излучала гордость, которой Матис не переставал дивиться.

— А ну прекратить!

Матис врезался в толпу и растащил несколько человек. Одного он толкнул с такой силой, что тот плюхнулся от неожиданности на землю, а другому с силой заехал по лицу.

— Что… что еще такое? — вскричал мужчина и схватился за разбитую губу. На землю закапала кровь. — Становись в очередь, если хочешь поразвлечься!

— Вы ничем не лучше животных! — вскинулся на него Матис. — Ничем не лучше вонючего, похотливого зверья!

Остальные расступились и смотрели на него с недоверием.

Агнес по-прежнему прикрывала лицо руками. Теперь же она медленно их опустила, и глаза ее расширились. Казалось, она только сейчас осознала, кто пришел к ней на помощь.

— Матис! — воскликнула Агнес в ужасе. — Ты здесь? Но… но…

— Я так смотрю, вы уже знакомы.

Это был голос Йокеля. Пастух услышал шум и приблизился к толпе. Он медленно переводил взгляд с Матиса на Агнес и обратно. Лицо его вытянулось в притворном изумлении.

— Ну конечно! Дочка наместника Эрфенштайна и ее бывший оружейник! Какая трогательная встреча! — Он недоверчиво взглянул на Матиса. — Ты так ведешь себя с ней… Можно подумать, между вами что-то есть.

— Я просто не хочу, чтобы люди вели себя, как животные, вот и всё.

Матис потупил взор. Никто из крестьян не знал, насколько близки они были с Агнес в действительности. Для них он был бывшим оружейником из Трифельса, а она — его бывшей хозяйкой, ныне графиней Лёвенштайн-Шарфенек. Его поведение, должно быть, озадачило крестьян — они-то ожидали, что он скорее заплюет ее…

— Ни одна женщина не заслужила, чтобы с нею так обращались, — резко добавил юноша.

Йокель недобро сверкнул глазами. А потом неожиданно зажал рот ладонью, точно женщина.

— О Матис! Ты здесь? Но, но… — передразнил он Агнес тонким голоском.

Крестьяне разразились хохотом.

— Не знай я, что ты лучший из моих людей и ненавидишь дворян, точно рогатого, я бы решил, что между вами что-то было, — понизил голос пастух. — Скажи, Матис, я прав? Ну, говори же! Кувыркался ты с милой графиней на сеновале? Уже целовал ее упругие грудки?

— Глупости, — ответил Матис, стараясь не смотреть в глаза ни Йокелю, ни Агнес. — Мы… просто знакомы, только и всего.

Крестьяне совсем притихли и напряженно следили за перепалкой между предводителями.

В конце концов Йокель понимающе кивнул.

— Как скажешь. Значит, ты не станешь возражать, если мы сейчас запрем ее светлость графиню в подвале? Сегодня же вечером крестьянский совет решит, как с ней быть.