Крепость демона 1 (СИ)

Он изобразил смертельную обиду, отпустил мою руку и пошёл к столу сам, я вздохнула с облегчением, но он тут же вернулся с тарелкой и стал уговаривать меня попробовать хотя бы крошечку. На нас смотрели с неприятным интересом, это выглядело странно – если бы мы оба просто были не голодны и ушли на балкон поговорить, это было бы нормально, но когда он шёл к столу за едой и возвращался, а я стояла здесь одна, это выглядело так, как будто я голодна, но по какой-то причине не хочу идти к столу, как будто мне неприятно общество.

На самом деле, это было так. Друзья и коллеги Алана были обыкновенными людьми и эльфами, с которыми я могла бы поладить без проблем, но меня со страшной силой напрягали их спутницы. Они все были одеты в том стиле, который Алан предложил мне первым – короткие платья без рукавов, воротников, спин и подола, как будто это было не платье, а одна деталь его выкройки, к которой ещё предстояло пришить остальные. Сквозь единственный слой ткани, неприлично тонкий, было видно совершенно всё, до мельчайших складок кожи и родинок, мне было неловко на это смотреть, было ощущение, что дамы надели драгоценности поверх белья, обулись и пошли на вечер, в моём мире так мог поступить только душевно больной. Мужчины, при этом, были одеты вполне прилично и очень достойно, сдержанно, со вкусом, без лишних украшений, хотя некоторые надели цепочки на шею или кольцо на палец, это не выглядело вызывающе, особенно по сравнению с дамами. Дамы носили обувь, усыпанную камнями целиком, и сумочки в россыпи камней, сплошным слоем. Я вообще хотела бы задать несколько вопросов лечащему врачу того гения, который придумал крепить камни на клей – я много видела в жизни кощунства, но это было вообще за гранью добра и зла. На самом деле, я готова была простить им все странности внешнего вида, если бы они не подкрепляли их своим поведением.

Мужчины обращались со своими дамами... я не могла это внятно обосновать, но замечала в каждом слове, жесте и взгляде – они источали снисходительность. Ещё не презрение, хотя и такое попадалось, когда мужчины думали, что женщины их не слышат, но чаще это было просто немного свысока – замечания о женских предпочтениях в еде, в напитках, в развлечениях, вообще всё женское иронично высмеивалось, как будто женщины были существами второго сорта, чьего интеллекта не хватит на полноценное осознание происходящего унижения. И ещё более странным и непонятным было то, что женщины эту игру поддерживали – они охотно подключались к ироничному высмеиванию себя и друг друга, хотя иногда и делали вид, что их это обижает, но как-то так неубедительно, что все смеялись. Пару раз я видела, как женщина в ответ на шуточку изображает детскую обиду с надутыми губами, а мужчина сразу же начинает с ней сюсюкать и убеждать, что он просто пошутил, и на самом деле он так не считает, он считает, что она само совершенство. И это говорилось особенно иронично, как будто любой мужчина понимал, что этот сюсюкающий просто решает проблему при помощи удобного вранья, но женщина так наивна, что точно этого не поймёт, и тон ироничный не уловит, так что можно играть на две сцены – развлекать мужчин и налаживать отношения с женщиной. Выглядело гадко.

Я устала на это смотреть и стала рассматривать балконы на противоположной стороне стадиона, магически усилив зрение, там было гораздо интереснее. Там я нашла и прилично одетых женщин, и хорошо воспитанных мужчин, не нашла только ответа на вопрос, почему я здесь, а не там.

Потом начался концерт, все вышли на балкон, заиграла музыка, на сцену в центре стадиона вышли танцоры и певица, стали изображать что-то похожее на ритуальные танцы племён охотников и собирателей. Их костюмы уже не вызвали у меня удивления – здесь многие одевались в нечто жалкое, совершенно не прикрывающее тело, артистам я это великодушно простила, тем более, что подготовка была на высоте. Синхронность движений, умелое использование реквизита и спецэффектов, сильный вокал певицы – всё было хорошо, если абстрагироваться от норм приличия. Я абстрагировалась изо всех сил.

Алан вёл себя так, как будто ничего не случилось, и совершенно он никуда не уходил с обиженным лицом, я решила тоже не заострять на этом внимание. Одной из певиц была та, песни которой я слушала в поезде, меня впечатлило то, как сильно отличалась её внешность от того, что я представляла, исходя из одного голоса. Танцы выглядели глупо, и тем обиднее было от того, что песня мне нравилась. Алан обнимал меня сзади и смотрел концерт поверх моего плеча, спросил с иронией:

– Не зашли тебе танцы?

Я неоднозначно двинула плечом, тихо сказала:

– Просто необычно выглядит.

– А как бы ты танцевала под эту музыку?

Ответа на этот вопрос у меня не было, даже примерного.

***