Крепость

Спасать? Вот этими жалкими писюльками — пулеметами? А у судна, вооруженного артиллерией, наверное, огневая мощь побольше, но недостаточна, если подойдут к нему несколько торпедных катеров врага и при свете осветительных ракет нанесут свой удар по корпусу.

Вот доносится звучное гудение. Самолеты? Гул налетает на нас, держится несколько мгновений и вновь удаляется. Держу ушки на макушке и верчу головой во все стороны. Ощущаю себя звуколокатором.

А это что? Издалека слышно гудение. Неужели катера? Мы обнаружены? Нас готовятся остановить? Ни зги не видно: на небе опять плотная облачность, море — чернильно-черное. Горизонт совершенно неразличим.

Стоим, соблюдая полную тишину. Это обычный в таких условиях трюк: Полная тишина, двигатели заглушены, ничем не выдаем своего присутствия.

И вновь странное гудение и рев. Никаких сомнений: это завели двигатели другие, тоже остановившиеся корабли. Так как они ничего не слышат, то начинают спешить. Старая детская игра в казаки-разбойники! На U-96 мы тоже пытались разыскать противника темной ночью. «Чад из труб корабля можно уловить за милю, — говорил Старик, стоя на мостике, — когда ветер в нашу сторону». Конвой, должно быть, был тогда довольно близко. После похода, 2-ой вахтофицер получил за свой чуткий нос, прозвище «нюхач».

Вдруг наш корабль освещается желтым светом: далеко позади нас висит в небе осветительная ракета и распадается на сотни алмазных звездочек. Затем она по нисходящей опускается вниз. Удивительно долго в небе сохраняются искры ее вспышки.

— Если они думают о Дьепе, то несколько опоздали, — лаконично произносит Шеф.

Полдюжины прожекторов, рыскающих по небу у нас за кормой, собирают свои лучи в одну точку и медленно ведут ее сначала влево, затем вправо. Этот пучок света пресекается с отраженным морем светом луны, вновь появившейся на небе: светло-голубой ливер и толстая, желтая извивающаяся змея.

И опять наш корабль залит потоком света.

Еще одна проклятая ракета! Мы такую иллюминацию не заказывали.

— Две, три, четыре елочки! — считает стоящий рядом сигнальщик. В свете ракеты ясно различаем дугу берега. Другие корабли стоят пугающе отчетливо на яркой, зеркальной глади моря.

— Опять как на парад собрались! — произносит кто-то неподалеку. — Если начнутся танцы, придется туго.

Какая-то искусственность ощущается в неподвижности моря — оно словно вырезано из фольги. Хотя море ярко освещено, небо по сторонам светового пятна остается темным — неземное освещение. Хочется броситься на палубу и закрыться руками от слепящего сета. Стоим в середине светового пятна, как на ярко освещенной сцене. Сейчас начнут палить в нас.

Слышен тяжелый рев, становящийся все громче, затем стихает, почти исчезает и нарастает вновь. Теперь звук напоминает грозовые раскаты. Это не катера: гудение и шум доносятся сверху. Наверное, летят армады бомбардировщиков, которые кажутся все ближе и ближе, но их никак не разглядеть.

— Наших опять не видать! — доносится шепот.

— Заткни пасть! — раздается хриплый рык.

Хотя с неба и льется свет, могу разглядеть лишь тени других кораблей, как далекие рифы: без отражения, хотя море зеркально чистое. В заоблачном реве ухо вдруг улавливает глухой колеблющийся бас, словно из огромной трубы.

Бас быстро усиливается. Может с мотором у этого летуна что-то не в порядке? И зачем над нами висят эти осветительные ракеты, если рядом нет штурмовиков?

— Чертовски хотят узнать, где мы есть, — слышу чьё-то бормотание.

— Тогда они не стали бы освещать всю местность!

— Они долбят позиции ФАУ-1. Точно! И уже высаживаются!

Поворачиваем к берегу. Он вырисовывается как узкая, но ярко-темная полоска между серебряным морем и блеклым небом. Бледный свет луны слабеет, но затем, с новой вспышкой вновь обретает прежнюю яркость. С полдесятка рассеянных огней проплывает в небесной вышине между нами и берегом.

Наш корабль начинает движение. Снова подают кофе: средняя вахта. Но не стоит смотреть на часы.

Невольно думаю: славно, что наконец-то прекратилось освещение ракетами. И уж совсем хорошо, что жареный петух не клюнул. Но будто сглазил: в следующий миг белые и красные следы трассирующих снарядов, словно два жонглера балуются своими булавами, покрыли небо. Высоко над трассерами взрываются желтые молнии. Никаких сомнений: это зенитные снаряды. И опять несколько громовых раскатов. На наших касках вновь и вновь вспыхивает отражение вспышек взрывов. на секунду видны на небе темные облачка разрывов зенитных снарядов. далеко в нашем тылу вспыхивают новые лучи прожекторов. Над водой эхом разносится гром разрывов.

— Ну и фейерверк! — выдыхает Шеф.

Поступает доклад о замеченных по курсу тенях. Вижу, как зенитные расчеты расчехляют хоботы своих пулеметов, и наводят их на цель.

Ужель мы встретим английские катера? То это? Почти слившиеся с водной поверхностью выступы: два, три, четыре.