Крепость

– Не вздумай Валерику мстить! Как надо у тебя не получится, а до добра это не доведет. Пообещай мне, – сказала вдруг Лена, видя, что он собирается выйти на улицу подышать.

– Как надо, Лена?

Лицо ее напряглось, под глазами залегли складки, она смотрела на него пристально, обжигая взглядом, словно выплескивала из глубин души поселившуюся там застарелую боль, но ничего не сказала.

Мальцов смутился, промямлил примирительно:

– Не стоит он того, у меня было время подумать. Рея всё равно не вернуть.

Но она продолжала молчать, словно вытягивала взглядом главное признание. Он решился, сказал, не скрывая нахлынувшей тоски:

– Уеду я отсюда, Лена, не могу тут жить.

– Это правильно ты решил, я всё ждала, когда ты сам поймешь, – и добавила твердо: – Тебе тут не место.

– Правда, давно поняла?

Она стояла вполоборота к нему, а тут вдруг резко повернулась и посмотрела прямо ему в глаза и сказала с нескрываемой горечью:

– Очень даже хорошо я это поняла, как только ты объявился. Твое место в городе, и не сомневайся.

После секундной заминки Мальцов отвел глаза. Лена повернулась и ушла. Входная дверь ойкнула в петлях и с грохотом захлопнулась. Такой он соседку никогда еще не видел – безжалостной и суровой. Мальцову так хотелось, чтобы она осталась, посидела с ним, но постеснялся об этом попросить. Сама собой всплыла в памяти история с теткой Паней Чернокнижной, то, как Лена отстояла свою любовь, отравила поросенка и сожгла дотла Панин дом. Так поступить он точно не смог бы, Лена была права.

Вжался в кресло около раскаленной печки, но обожгла его не печка, а опалившая сердце мысль: он вдруг понял, что никогда не поймет здешних жителей до конца, они были другими людьми, наученными принимать мир таким, каким он принимать его наотрез отказывался. Сердце заныло, он ощутил внутри пустоту и полную безысходность своего одиночества. Под ногами на пыльном полу выделялся темный прямоугольник – место, где лежал Реев половичок. Где-то на столе тикал будильник. Забота, которой окружила его Лена во время болезни, была сродни давно забытой материнской: мама с таким же теплом и настойчивостью лечила его простуду, когда в каникулы он заболел здесь, в Василёво, поила с ложечки горячим молоком с боржоми, а он кочевряжился и отказывался пить молоко с пенками, которые называл «тряпочками». Когда-то, во время его последнего запоя, тогда Нина еще любила его, жена сама научилась ставить капельницу, гладила по руке, терпеливо снося капризы его отвратительного характера. Всё дело в характере, в чертовски раздутом самолюбии, почему, почему, думая о других, он всегда сворачивает на себя любимого?

– Я просто боюсь возвращаться в город, – признался вслух, пытаясь успокоиться.

Но дурацкие мысли не оставляли, неотступно пролезали в голову, стало страшно и жалко себя одновременно. Кружок, шахматы, кому он там нужен? Мгновенно представил себе, как умрет в городе, позабытый и позаброшенный, зажмурился, сморгнул навернувшиеся слёзы – пришлось вытирать глаза рукавом рубашки, носовых платков ведь так и не купил. Сложил кукиш и ткнул им в сторону темного окна.

– Как же, не дождетесь! – прошептал в темноту, встал и вышел на крыльцо. Ночной ветер остудил его и быстро прочистил зачумленную в перетопленной избе голову.

33

На следующее утро взял себя в руки и сел к столу, постановив первую половину дня работать над книгой, а по вечерам решать шахматные задачки, штудируя учебники Ласкера, Капабланки и Авербаха. За неделю перечитал любимые книги: «Систему» Нимцовича, «Шахматные лекции» Алехина, «Избранные партии» Смыслова, учебник по композиции Каспаряна, «Эпизоды шахматных баталий» Ботвинника. Дед и отец любили шахматы, играть начали один – в лагерях, другой – на войне. Они постигали игру по наитию, не учились записывать партию по памяти, просто передвигали фигуры, играя, как говаривал дед, «со своим удовольствием». Мальцов оказался способным учеником, очень скоро стал их обыгрывать, и тогда отец отвел его в кружок.

В доме нашлись две шахматные доски – обычная и дорожная, Мальцов расставлял на них комбинации. Завел тетрадь, записал в нее конспекты первых двадцати уроков и простенькие партии, что должны были пригодиться при работе с начинающими.