Крепость

Наконец темный лесной отрезок закончился. На широком просторе просеки, совсем недалеко от дороги, Мальцов прочитал последний эпизод погони. Всё поле с торчащими из снега старыми пнями, поросшее молодыми березками, было словно вспахано кабаньей грудью и носившимися кругами волками. Кабан принял смерть у большой рябины, у кромки просеки, волки не дали ему уйти в лес, отрезали и от реки, загнали в угол. Большой круг около дерева был плотно утрамбован лапами и копытами, усеян замерзшими брызгами крови. Около рябины крови было больше, как около полыньи, из которой черпают воду, кровь смешалась с мочой, выжелтившей некоторые участки, но, что удивительно, от всего быстрого пиршества остались только клоки жесткой медно-бурой шерсти и почему-то не съеденная кабанья печенка – исконное лакомство всех хищников. Вероятно, стая добрала больного секача, оставив пораженную печень всеядным воронам. Мальцов снял лыжи, исходил всё поле битвы, но не нашел больше никаких останков кабана – волки сожрали всё или унесли с собой остатки на дневную лежку. Следы их потянулись сквозь лес, вынырнули на дороге, метрах в трехстах ниже, где уже начинался уклон к реке. Теперь хищники шли медленно, шагом, опять семеня след в след, кое-где рядом с отпечатками лап он находил заледенелые капли крови. Волки перешли реку и скрылись в увалах высокого берега. Мальцов проводил стаю до кромки воды и здесь встал надолго. Река текла под уклон, быстрину еще не сковало льдом. Стоял и смотрел на черные, тугие струи, текущие по каменистому руслу. Вода обтекала два черных валуна, устремлялась в проход между ними, ускоряясь в узком горле, зло наскакивала на каменные лбы и пела в стремнине захлебывающимися веселыми голосками. Журчание воды успокаивало. Солнце начало припекать, он снял ушанку, стряхнул с нее белые надышанные сосульки, расчесал слипшиеся от пота волосы пятерней и поскорее надел шапку на голову: на ветерке у реки легко было и простудиться. Где-то из прибрежных зарослей понеслось гулкое горловое «курр-курр» – лесные голуби завели утреннюю перекличку.

Стая убийц загнала ослабленного и больного одиночку, сделав это виртуозно, расчетливо, выгнав на распахнувшуюся просеку, где их преимущество было неоспоримо. Загнала, пожрала целиком и побежала дальше. Не так ли поступили и с ним?

– Так, да не так, – сказал он вслух, и голос прозвучал неожиданно и до того громко, что вяхирь в чаще поперхнулся, испуганно булькнув, и замолк.

Мальцов смотрел на речку и не мог от нее оторваться. Здесь у выходящей из леса дороги раньше стояла мельница, река тут замерзала только с сильными морозами. Основная ее часть была уже подо льдом, чистым и некрепким – зелено-голубая змейка вилась по болоту, укрытому нетронутым снегом, и чуть парила в не схватившихся еще окончательно полыньях, как живое, спокойно дышащее существо. Наконец он вспомнил о цели похода – о новогодних елках, развернул лыжи, пошел назад по укатанной лыжне. Нашел две пушистые елочки на обочине дороги, срубил их, перевязал, закинул на спину и отправился домой. Он вдруг почувствовал, что проголодался, от пережитого волнения разыгрался аппетит. Пригрезился салат оливье – обязательное блюдо на новогоднем столе, и он понял, что завтра поедет в Деревск, одним днем, закупится в магазинах и, может быть, навестит Нину, – ему надо было ее увидеть, ведь скоро она должна была родить его ребенка. Его ли? Он прибавил ходу и скоро увидал тополя на василёвской улице и черные силуэты домов. Над двумя из них прямо вверх поднимались густые столбы дыма.

27

После обеда он залез на чердак, вынул из сундука старые обувные коробки: в них хранились елочные игрушки. Стеклянные шары были переложены ватой и завернуты в мятую газету, на одном обрывке сохранился кусочек первой страницы «Деревского рабочего» от 20 декабря 1974 года с короткой заметкой из раздела «Разное». Заметка называлась «С помощью актива». Он прочитал: «К началу подписки на газеты и журналы на 1974 год в Деревском железнодорожном узле готовились заблаговременно. Было проведено не одно инструктивное совещание с многочисленным отрядом общественных распространителей печати. Их снабдили всем необходимым. Общественные распространители умело провели разъяснительную работу и подписку. Многие железнодорожники подписались на газеты “Правда”, “Гудок”, “Калининская правда” и “Деревский рабочий”. В. Рукавишников».