Крепость

Бахирев понял старого товарища без лишних слов, вполголоса отдал приказ, и буквально через минуту на мостик прибыл недавно отстраненный от командования «Херсоном» лейтенант Иванов. Судя по мрачному выражению его лица, даже только что случившаяся на его глазах победа не избавила его от дурного настроения. И все же он не настолько хорошо владел собой, чтобы скрыть удивление, когда адмирал обратился к нему, опальному офицеру, вполне доброжелательно:

– Ну-с, молодой человек, вашим талантам лихо влипать в неприятности я подобрал, надеюсь, лучшее применение, чем было раньше. Взгляните.

Иванов внимательно посмотрел туда, куда указывала рука адмирала, и, естественно, ничего толком не рассмотрел. Буркнув «Свой пора иметь», командир «Рюрика» протянул ему бинокль и отвернулся – он как раз одновременно руководил маневрами огромного и потому неповоротливого корабля и отдавал приказы офицерам, которым предстояло идти с десантными группами. Бахиреву было не до того, чтобы отвлекаться на мелочи, и потому Эссен разговаривал с лейтенантом лично.

– Видите миноносцы?

– Да, – после короткой паузы отозвался Иванов. – Кажется, тип «Муракумо». Около трехсот тонн водоизмещения. Тридцать узлов хода. Две трехдюймовки, четыре пятидесятисемимиллиметровых орудия, два восемнадцатидюймовых торпедных аппарата.

– Очень хорошо, что вы знаете материальную часть кораблей противника, – серьезно кивнул Эссен. – Как насчет того, чтобы принять командование над таким корабликом?

Лейтенант недоуменно повернулся к Эссену. Амирал чуть грустно усмехнулся:

– Сорвиголове не место на мостике грузового корабля, пускай и вооруженного. А вот на миноносцах такие, как вы, нужны всегда. Берите десять человек, лейтенант, и тот из кораблей, который вы сумеете вытащить из порта, будет вашим. Как видите, они не в самом лучшем положении сейчас, и вывести миноносец из ловушки будет сложно, если вообще возможно, но я в вас верю. Считайте это экзаменом на звание командира корабля. Ну, чего стоите? Вперед!

Не прошло и пяти минут, как ялик с лейтенантом и его матросами уже несся к цели. Они чуть отстали от вышедших ранее шлюпок с десантом, но, судя по тому, как сгибались от напора весла, всеми силами, и небезуспешно, стремились их догнать и перегнать. Эссен кивнул удовлетворенно и устало привалился к броне рубки – все, что от него зависело, адмирал сделал, и теперь ему оставалось только ждать результатов.

Десантники высадились на берег практически беспрепятственно – им никто не пытался помешать, но пришлось немного полавировать среди обломков и выбрать место, хоть немного подходящее для того, чтобы подняться на полуразрушенные причалы. Сразу после этого казаки и матросы начали действовать по уже отработанной схеме, четко и без суеты установив контроль над портом и заложив взрывчатку под то немногое, что в нем уцелело. Японцы не сопротивлялись, несколько выстрелов, издали и неприцельно, не в счет. Единственным местом, где было встречено что-то подобное организованному сопротивлению, оказались те самые миноносцы, с одного из которых японцы открыли пулеметный огонь и прижали десантников к земле. В качестве штатного вооружения пулемет на миноносцах этого типа не предусматривался, но тут, очевидно, успел подсуетиться его командир. Это оказалось для японцев весьма кстати, но эффект оказался кратковременным – подоспели казаки, тоже притащившие пулемет, и ситуация тут же изменилась. Огнем из пулемета и полутора десятков винтовок сопротивление подавили моментально. На миноносце обнаружили лишь два трупа – очевидно, остальные члены команды оказались не настолько стойкими духом и предпочли сбежать, даже не затопив корабли.

В этой перестрелке русские отделались тремя ранеными. У двоих так, царапины, а третьему, не вовремя решившему сменить позицию молодому, слишком молодому и неопытному казаку пуля угодила в ногу. Не смертельно, конечно, даже хромать потом не будет, однако сейчас он сидел с посеревшим от боли лицом, зажимая простреленную навылет конечность, и его командир, суровый усатый дядька двух метров росту, констатировал, что задета кость. Словом, не боец, и двое товарищей, перетянув ему рану, понесли раненого к шлюпкам. Остальные же бросились к кораблям, почти мгновенно овладев брошенными миноносцами.

Лейтенант Иванов оценил обстановку еще до того, как начался штурм. Отсюда видно было заметно лучше, чем с высокого, но очень удаленного мостика крейсера, и расклады выглядели совсем неутешительно, намного хуже, чем предполагалось изначально. По какой причине японцы подогнали свои миноносцы так близко к берегу, он не знал, но считал это несусветной глупостью. Всего и достоинств, что в узкой щели между каменным пирсом и береговой линией они были плохо видны с «Рюрика» и потому не обстреливались. Зато и сами вести огонь практически не могли, а сейчас, практически заблокированные, были обречены. Оставлять их здесь в любом случае не будут, не сумеют вывести – подорвут.