Читаем Крепь полностью

В это время страшные и таинственные происшествия этой ночи продолжились. Острое как нож лезвие раскачиваемого в стороны меча надрезало натянутые жилы, на которых держалось тело покойника, и оно, отделившись от головы, шлепнулось на пол. Голова несчастного художника еще некоторое время, будто изваяние какого-нибудь античного бородатого философа, стояла на широком клинке брошенного слугами раскачивающегося меча, а потом тоже упала, подкатившись к ногам Тарлецкого и нарисовав по дороге последнее художественное произведение – кровавый след на полу. Одновременно молча упала в обморок дворовая девка. Мужики только вскрикнули и отскочили в стороны, даже Тарлецкий инстинктивно вскинул пистолет, все еще остававшийся у него в руке, и едва не разрядил его в труп. Пока слуги крестились дрожащими руками, Тарлецкий, стараясь скрыть собственный испуг, распекал их за бестолковость. Алесь привел в чувство служанку, и, убедившись, что с ней все в порядке, сказал:

– Я предлагаю перейти в мою комнату, там мы сможем более спокойно поговорить, пока слуги все здесь уберут.

Тарлецкий и Венье с радостью согласились поскорее уйти подальше от этого зрелища.

– Они справятся. По частям его даже легче будет уносить, – даже в этой ситуации пошутил француз и первым вышел в коридор. Невозможно было понять во мраке, что выражает его смуглое лицо. Алесь шел, поднимая над головой канделябр, свечи отбрасывали на старые стены неровный дрожащий свет.

Когда они поднялись на второй этаж и вошли в небольшую комнату Алеся, тот зажег в ней все свечи, словно для того, чтобы отгородиться от мрака, таившего в себе ужас убийства. Теперь Тарлецкий и Венье заметили, что его лицо выражает отчаяние, как у подростка, нечаянно разбившего огромное стекло.

– Итак, я знаю человека, которому пришлось убить господина Зыбицкого, – сказал Алесь, предлагая Дмитрию и Венье мягкие стулья, а сам присаживаясь на свою нетронутую постель. – Он достаточно силен для того, чтобы нанести такой удар…

Дмитрий и Венье молча ждали продолжения.

– Это Василь, тот самый, который приехал вместе с вами, – сказал Алесь.

– У вас найдется что-нибудь выпить? – после некоторой паузы спросил Тарлецкий.

– Прекрасная идея! После того, что мы увидели… – поддержал его француз.

Кивнув, Алесь вышел и через минуту вернулся с бутылкой венгерского. Они выпили молча, наверное, за упокой души новопреставленного.

– Когда отец сказал мне о том, что собирается уехать, – продолжал Алесь, – он рассказал, что Василь в нашем подвале. Так отец распорядился, чтобы он не стал свидетельствовать против Зыбицкого.

– Это только подтверждает, что я был прав – ваш отец боялся свидетельств этого Башана, – зачем-то ткнул в Алеся пальцем Дмитрий.

– Отец велел мне после того, как вы уедете, задать ему хорошую острастку, а потом отпустить. Я же посчитал, что мы вообще не минуты не имеем права держать в неволе человека, который ни в чем не виноват! Я, разумеется, ничего не сказал об этом отцу, но когда из конюшни, где проходил наш разговор, отец отправил меня в дом за одной бумагой, которую он решил взять с собой…

– За какой бумагой? – перебил Тарлецкий.

– Отец попросил переписать для него письмо от Павла, которое вы нам сегодня привезли… Переписав письмо, я спустился в подвал в том самом флигеле, где вам была отведена комната, и выпустил Василя. Конечно… мне надо было дождаться утра! Это было за каких-то пять минут до нашей с вами встречи в парке. Я сказал ему, чтобы он тихонько выходил не через черный ход, потому что он со стороны конюшни, а через парадную дверь, которую я оставил открытой. Сам я через черный ход вышел к отцу. Василь должен был пройти коридорами как раз мимо вашей комнаты. Очевидно, в это самое время появился тот загадочный человек у окна, который отвлек вашего слугу. Зыбицкий, вероятно, только этого и ждал, он ударил его сзади по голове и готов был скрыться, но роковая случайность свела его с Василем. Художник мог решить, что нужно застрелить нежелательного свидетеля, а скорее, просто наставил на него пистолет, чтобы напугать и чтобы Василь не помешал побегу – кто знает? Но Василь, чтобы защитить себя от выстрела, схватил со стены, где у нас было развешано старинное оружие, меч нашего прапрадеда Казимира и ударил первым… Вот и все. Это чудовищно, ведь я буду вынужден все это рассказать полиции, а это – каторга для него. Подержи я его взаперти еще немного – и ничего бы не произошло!

Алесь запустил пальцы в свои жесткие соломенные волосы и уронил голову на грудь.

– Приглашать полицию вовсе нет нужды, если господина художника где-нибудь и хватятся, так только в Варшавском разведывательном бюро барона Биньона, – возразил Тарлецкий. – Другое дело, ежели, как вы говорите, они сами сюда явятся.

Поднявшись со стула, чтобы налить вина, он вдруг хлопнул себя по лбу и продолжил:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Живая вещь
Живая вещь

«Живая вещь» — это второй роман «Квартета Фредерики», считающегося, пожалуй, главным произведением кавалерственной дамы ордена Британской империи Антонии Сьюзен Байетт. Тетралогия писалась в течение четверти века, и сюжет ее также имеет четвертьвековой охват, причем первые два романа вышли еще до удостоенного Букеровской премии международного бестселлера «Обладать», а третий и четвертый — после. Итак, Фредерика Поттер начинает учиться в Кембридже, неистово жадная до знаний, до самостоятельной, взрослой жизни, до любви, — ровно в тот момент истории, когда традиционно изолированная Британия получает массированную прививку европейской культуры и начинает необратимо меняться. Пока ее старшая сестра Стефани жертвует учебой и научной карьерой ради семьи, а младший брат Маркус оправляется от нервного срыва, Фредерика, в противовес Моне и Малларме, настаивавшим на «счастье постепенного угадывания предмета», предпочитает называть вещи своими именами. И ни Фредерика, ни Стефани, ни Маркус не догадываются, какая в будущем их всех ждет трагедия…Впервые на русском!

Антония Сьюзен Байетт

Историческая проза / Историческая литература / Документальное