Кренер

Как дошел он не запомнил. Ночью он проснулся от холода, достал из мешка одеяло и завернулся в него. Проверил рядом ли топор и уснул уже до утра.

Утром тело болело и не хотело идти к реке. Тогда Юкон начал думать об утиных яйцах, и урчавший желудок помог ему встать. Подойдя к воде и хорошенько умывшись, он вернулся к своему мешку, чтобы позавтракать все той же рыбой и хлебом. Искать утиное гнездо в зарослях можно долго, он это прекрасно знал. А яйца на завтрак представлял, чтобы легче было подняться.

Прежде, чем продолжить свою пытку, он решил немного поупражняться в ударах топором.

Он подошел к сухому дереву и несколькими взмахами срубил с него все нижние сучья. Топор слушался хорошо, хотя руки и болели.

Потом Юкон взял один длинный сук и воткнул его в землю, набрал охапку рогоза и обвязал им сук. Для лучшего подобия прикрепил охапку поменьше сверху и вставил пару веток, изображающих руки. Получилось чучело, напоминающее человека, а точнее — вражеского воина.

Хорошенько размахнувшись, Юкон рубанул его топором. Палка не удержалась в земле и чучело завалилось. Но Юкону хотелось его разрубить. Он помнил рассказы односельчан о том, как умелые воины перерубали противников надвое.

Он снова установил свое творение вертикально, вставив сук поглубже в землю. Еще один молодецкий удар. На этот раз чучело не упало. Оно просто наклонилось. После десятка попыток Юкон понял, что ничего у него не получиться и пошел срывать зло на ненавистном рогозе.

Вначале резал со злостью, потом уже спокойнее. Через пару часов вошел в определенный ритм. Слегка пружинил ногами, покачивался, менял наклон корпуса и хват топора. Постоянно пробовал двигаться иначе, но результат был тот же.

После правки лезвия мусатом удавалось надрезать перед собой большую часть стеблей. Те, что были на середине замаха, иногда даже перерезались. Но дальше дело не шло. Большая часть рогоза отделывалась царапинами. Через несколько минут лезвие из плохого железа притуплялось, и рогоз уже не резался, а гнулся или отклонялся. Тогда Юкон доставал мусат, и все повторялось по кругу. К вечеру весь мир для мальчика превратился в стену шелестящего рогоза.

После очередного взмаха топором Юкон услышал громкий всплеск. И только через несколько ударов сердца понял, что это он упал в воду от усталости. Оказалось, что лежать в мелкой воде очень удобно. Под спиной мягкий ил, в сереющем небе проплывают облака, а чуть заметные волны что-то нашептывают на ухо. Вставать совершенно не хотелось. Хотелось покачиваться на этих волнах, как качается сухой кленовый листок.

Полежав немного, Юкон начал раскачиваться. Чуть в лево, чуть вправо, удерживая пойманный умиротворяющий ритм. Постепенно он раскачался так, что смог сесть, а потом и встать на полусогнутые ноги. Почему-то захотелось петь. Так же, наверное, чувствует себя волк, когда смотрит на луну и понимает, что должен излить странное, возникшее внутри чувство.

Юкон начал напевать. Певцом он никогда не был. Поэтому у него получалось что-то среднее между мычанием и уханьем.

Мы-мы-ух! Мы-мы-ух! Мы-мы-ух-ха! — выдал он в опустившуюся на реку темноту.

Слова были так себе, поэтому он начал помогать себе жестами, выпуская песню руками, ногами и даже копчиком. Застывшие от перегрузки мышцы во время танца вообще не ощущались. Казалось, что он продолжает лежать, а водяные волны раскачивают его тело, снимая боль и усталость.

Тело стало легким, а мысли — приятными. Так же тепло и празднично в голове было, когда что он тайком от старших братьев выпил кружку крепкого сидра. Танцуя, он мимоходом понял, что искать утиное гнездо не надо. Он точно знает, что оно под корягами напротив дуба шагах в пятидесяти от него.

Мысль о утке пришла и ушла, а Юкон продолжал танцевать.

Если бы он увидел себя со стороны, то сильно удивился бы зрелищу. С ног до головы покрытый речным илом он скользил по мелководью, периодически ухая. В руках был топор. Он держал его бережно, но крепко, как держат девушку за руку во время танца. Вот его фигура качнулась справа налево и при свете луны можно увидеть, как падает подкошенная стена рогоза.

Но Юкон не видел себя. Он чувствовал себя счастливым. Но неожиданно сказка кончилась. Виной всему желудок. Молодое тело хотело есть и, не понимая, что рвет нить редкой гармонии, брюхо громко заурчало, требую чем-нибудь его наполнить.

Наверное, виной всему те самые утиные яйца, которые подсознание уже поджарило на сале и съело с краюхой свежего хлеба.

Юкон пришел в себя и осмотрелся. За несколько минут он срезал больше рогоза, чем за два прошлых дня. Пока тело помнило танец, он попробовал повторить движение. Получилось совсем не так как несколько мгновений назад.

Вернулась тяжесть в мышцах, легкости не было и в помине. Но повторив попытку раз сто, он смог срезать больше половины стеблей перед собой одним движением. Остальные же были заметно подрезаны.

А главное — появилась вера. Он, Юкон — настоящий кернер, он услышал реку! И он научиться резать топором, как настоящий воин!