Кремлевский сыщик

– Заткнись, Полянский! Ты просто нам завидуешь! У тебя-то никогда не будет нормальных отношений с девушками. Ты не знаешь, что такое настоящая любовь, что такое настоящие чувства... И никогда не узнаешь!

– Ты идиотка, Лара! Ваши «чуйства» вашим парентсам и на хрен не вперлись! Они денежку считают, активы приумножают... Как говорят в наших долбаных кругах – nothing personal, just business![18]

– Так кто из вас, френды, угостил меня клофелином? – мрачно поинтересовался Мельников. – Кто из вас чуть не отправил меня на тот свет?

– Не я, – сказал Коган. – Это они замутили...

– Что ты на меня уставился, жирный свин?! – взвизгнул Полянский. – Ты же знаешь, что это сделал не я!

– Ты лучше расскажи, зачем вы с Русланом ствол принесли.

– Зама-алчите оба! – подал реплику Абышев. – Вот же... бараны!

– Сам закрой рот! – огрызнулся Полянский. – Сколько бабок высосал... и из меня, и из Димки!

– Вы сами давали, да.

– То он в казино, типа, «продулся»... То ему надо тачку поменять... Бесконечные просьбы дать «взаймы»! Что, разве не так, Руслан?

– А кто вас, бар-раны, вытаскивал из дерьма? Забыли, как в а-абезьяннике сидели?! Вас с кокаином накрыли, да! Если бы не я... не люди, к которым я а-абратился, вас бы па-ад суд а-атдали! И такое было не раз, да.

– Ты сам, наверное, нас и вламывал, – пробормотал Мельников. – Я теперь на некоторые вещи смотрю совсем по-другому... – Он уставился на Полянского: – Игорь, как ты мог? От тебя я такого не ожидал... И журналюгу ты этого... как его фамилия? Хохлов, да? Его-то зачем ты сюда привел? Я ведь вам доверял во всем. Вы сказали, что хотите пригласить по одному человеку сверх списка, так? А я подписался. Не подозревал, что вы меня так подставите!

– А не надо было доводить меня до такого... отчаянного положения! – отрезал Полянский. – Не надо было покупать обручальное кольцо!

– А где оно, кстати? – поинтересовалась Алексахина. – Могу я хоть сейчас на него посмотреть?

– Было все время при мне, – поморщившись, сказал Мельников. – Я спрашивал у охраны, не нашли ли его в моей одежде, в моих вещах... Нет, говорят, не видели. Наверное, кто-то из этих стащил...

– Не я, – торопливо сказал Коган. – Мне чужого не надо!

– Это Руслик вытащил его у тебя из кармана, Дима, – нехотя процедил Полянский. – Вот у него и спрашивай. Но я так думаю, что он от него уже избавился... Испугался, когда все пошло не так, и выбросил!

В этот момент в зал без стука вошла «начштаба». Краснов поднялся со стула, подошел к ней. Ирина протянула ему плеер с наушниками, затем прошептала:

– Вам надо это обязательно послушать. Я скачала сюда запись с диктофона.

– А чей это был диктофон? – тоже перейдя на шепот, спросил Краснов. – Есть уже ясность на этот счет?

– Одной из двух жертв... Того человека, кто прятался во флигеле.

– У него при себе был диктофон? Вот это поворот!

– Да уж. Причем с чувствительным микрофоном. Я прослушала лишь несколько коротких фрагментов. Хорошее качество звука. Он все, оказывается, записывал...

Ирина отправилась обратно в «штаб». Сергей уселся на облюбованный им стул – между Полянским и Абышевым.

Эти молодые люди, занятые выяснением обстоятельств не только случившегося минувшей ночью, но и каких-то эпизодов и событий своего прошлого, кажется, даже не обратили внимание на то, что «Иванов» надел наушники плеера. Не заметили того, что он слушал теперь не только их разговор, но и то, что звучало в наушниках.

* * *

Голос Абышева он узнал сразу. Полянского – тоже. Третьим был не кто иной, как Вадим Хохлов. Вернее, это стало понятно лишь после нескольких реплик, прозвучавших в наушниках (запись включилась в том месте, на котором ее остановила Ирина):

Полянский (П.). – Фига себе... Слушай, Руслик! С телкой что-то не так.

Абышев (А.). – Чи-иво не так? Не трогай ее, да! Спит, наверное... И ни к чи-иму не прикасайся!

П. – У нее пульса нет. С-слышь, что говорю!

А. – Чи-иво у нее нет?

П. – Б-блин... она же не дышит!!!

А. – А с Димой все в порядке? Па-ащупай пульс!

П. – Вроде бы да... С-слышно, что дышит. И п-п-пульс... да, есть! Может, охрану позвать? Что-то не так п-пошло...

А. – Ни-икаво ни нада звать! Пусть все так и а-астается.

П. – Т-ты уверен, что... что с Мельниковым будет все в п-порядке?!

А. – Ка-анечна! Не учи ученава.

П. – А т-телка? Что с ней т-такое? Может, у нее аллергия на клофелин? Пля... Может, ты ей много клофелину п-подмешал?

А. – Слушай, друг! Много гаваришь, да. Уходим а-атсюда. И никаму ни слова! Так... па-асматрю, не осталось ли тут чи-иво, что могло бы... Кароче... Ты выйди... жди в коридоре. Давай-давай... иди. И держи рот на замке!

Какое-то время – около минуты – в наушниках были слышны лишь легкие шорохи, да еще дыхание прячущегося в «купе» человека. Потом послышался звук отодвигаемой дверки шкафа...

А. – Эй, ты! Ты чи-иво там делаешь, а?!

Хохлов (Х.). – Shit...

А. – Ты пачи-иму туда залез?!

Х. – Послушай, Руслан... Это недоразумение... Я как бы... напился. Перепил сильно. И не помню, что и как...

А. – Напился, га-аваришь? Выходи! Давай, ка-аму сказано!