Кремлевский синдром

За исключением «бесед» с Ковецким Василий жил вполне добропорядочным гражданином, и если в данный момент не работал, даже по белорусским законам ничего преступного в этом не было. Но о Ковецком в милиции знать не могли. Тот скорее наложит на себя руки, чем обратится к органам. Конечно, он мог пожаловаться бандитам, но те не ходили бы за Василием хвостом, а применили бы куда более действенный метод. К тому же Жора вполне правдоподобно изложил в купе свою беседу в Москве. Его заявление, что взять моряка на службу в банке не обещали, но встретиться и провести предварительную беседу согласились, звучало правдиво. Так что к Ковецкому хвост отношения не имел.

Логические построения довольно быстро привели Танцкова к мысли, что слежка за ним связана с недавним посещением майора милиции. Либо Борисевич с его помощью желает выйти на преступника, погубившего Катю, либо опасается, что Танцков начнет действовать самостоятельно. Других вариантов, послуживших поводом для появления хвоста, он не видел. Сама слежка в Минске Танцкова не волновала — хотят, пусть следят. Но сегодня вечером он собрался ехать в Москву. А там навязчивый интерес милиции вовсе не нужен.

В кабинете следователя бывший моряк не сдержался, за что потом себя сильно ругал. Высказав сомнения майору по поводу ареста виновника смерти Кати, он дал понять, что сам решил свести с ним счеты. А этого делать было нельзя. Настраивал же себя перед визитом в Управление, что лишнего не сболтнет. Насчет Любы это удалось, а тут сплоховал, не сдержался и ляпнул.

С Любой обстояло все не так просто. Хоть он и заявил Борисевичу, что она ему больше не сестра, сердце за Любу болело. Не сразу. В первые месяцы, кроме ярости, поступок девушки у него ничего не вызвал. Но шло время, и ее вина переставала ему казаться столь страшной. Отдавая Катю в вертеп Сумановых, сестра думала, что там снимают рекламу. А когда узнала правду, испугалась. Димка Суманов ухаживал за Любой и называл себя бизнесменом. Но вскоре она поняла, что он обыкновенный бандит и способен на все. Димку Люба бросила, но продолжала его бояться. После гибели Кати, вместо того чтобы пойти в милицию, она тут же вышла замуж за Чарльза и укатила с ним в Америку. Чарльз ухаживал за Любой с первого курса. Студент из Америки гордился левыми взглядами и выбрал Минский университет, выказав этим протест официальному курсу Белого дома.

Перед отъездом Люба брату все рассказала. В том числе и о связях бандитов Сумановых с верхушкой Омега-Групп, и о Яшке Фигмане. Димка очень гордился знакомством с московскими банкирами и, приняв стакан, любил козырнуть своими связями перед девушкой. Василий назвал сестру гадиной и не пошел с нею прощаться. Неделю назад Люба прислала письмо, где снова умоляла о прощении. В письме был ее теперешний адрес, но Борисевичу Василий его не сообщил. Танцкову показалось, что следователь их беседой и так удовлетворился. Но, оказывается, не совсем. Ему ехать в Москву, а тут слежка.

Размышляя, как поступить, снова увидел знакомую «волжанку». Она еще раз прокатила по автобусному кругу. В салоне находилось несколько человек. Танцкову показалось, что один из них — тип с кладбища. Машина остановилась у табачного киоска, и водитель вышел за сигаретами. Василий решил действовать — залпом допил пиво и быстро подошел к «Волге». На переднем сиденье развалился тот самый мужик в кепочке, но белой гвоздики в его руке уже не было. Танцков постучал в закрытое стекло. Стекло опустилось.

— Чего тебе?

— Отвезите меня в управление. Мне надо срочно поговорить с майором Борисевичем.

Мужик закрыл окно и о чем-то посовещался с сидевшими сзади. Через минуту задняя дверца приоткрылась и ему сказали «залезай». Водитель вернулся с пачкой сигарет и уселся за руль.

— Халтуру тебе нашли, — усмехнулся мужик с кладбища. — Молодой человек просит отвезти его в управление. Поможем товарищу?

— Отчего не помочь… — невозмутимо согласился водитель и тронул с места.

* * *

Они взлетели. Пристегивать ремни, как ни просила стюардесса, Яша не стал. Он не любил стеснять живот. Пока самолет набирал высоту, оба молчали. Скоро табло над салоном погасло, и стюардесса покатила между пассажирами тележку с напитками.

— Если хочешь выпить, возьми. Тут все бесплатно, — радушно предложил Фирман спутнице.

Алла усмехнулась:

— Бесплатно, небось, и ты напьешься.

— Я выпью минеральной. Ты же знаешь, я вообще не пью.

Она вспомнила его недельный загул, но дипломатично промолчала. Стюардесса остановилась возле них и выдала голливудскую улыбку:

— Господин Фирман, все члены экипажа просили передать вам привет. Мы очень рады, что вы выбрали нашу авиакомпанию для полета со своей очаровательной спутницей. Это для нас большая честь. Надеюсь, вам все у нас понравится.

— Что у вас может понравиться? — проворчал миллиардер. — Самолет старый, жуткий грохот, да еще трясет, как в самосвале.

— Мы не виноваты, — стараясь сохранять улыбку, защищалась девушка: — Конечно, это не ваш личный «Гольфстрим», но что касается внимания команды, тут можете не сомневаться. Выпьете что-нибудь?