Кремлевская пуля

– Уже! Мы решили рискнуть, потому что другого выхода не было. Курышев, как ни странно, это перенес, хотя опасность для его жизни была серьезная, – ответил Александров. – Ты прав. Это действительно муж Ирины, зовут Навруз. Точнее, когда-то звали, а теперь у него имен, наверное, не меньше, чем у нее. Познакомились в Пакистане, поженились и стали работать на пару. У них двое детей! Курышев никогда никаких фотографий не видел, что естественно. На дело снимки с собой не берут.

– Что делать будем, Олег Михайлович? – спросил Степан. – Она ведь все еще в России.

– А что мы можем сделать? Пытаться поймать ее теперь на другого живца, то бишь Гурова? Наталья получила то, что заслужила, а вот им рисковать я не хочу! Сегодня по телевизору пройдет информация об убийстве Натальи. Озвучат версию, что заказчиком мог выступить один из любовников, брошенных ею, покажут фотографию нашего покойника и обратятся к телезрителям с просьбой сообщить полиции любую информацию о нем.

– Думаете, узнав о том, что ее муж убит, она уедет? – с сомнением спросил Савельев.

– Какой бы фанатичной она ни была, как бы ни жаждала мести, но Ирина прежде всего мать двоих детей, о которых теперь ей предстоит заботиться одной. В такой ситуации женщина права на риск не имеет.

– Что-то она мне слабо женщину напоминает. – Степан вздохнул, но тут же вспомнил, что его Лика, между прочим, тоже не ангел во плоти, и смущенно развел руками. – Будем надеяться, что подействует. С Гуровым-то что делать?

– Пусть в санатории отдохнет под той же фамилией, – сказал Олег Михайлович. – Вряд ли Ирина целый месяц будет его здесь караулить, когда ее дети дома ждут.

– Ой, головушка моя забубенная! Вы же ее собственными руками льву во всех смыслах этого слова в пасть кладете! – вздохнул Савельев. – Ладно, поеду к нему на растерзание.

Гуров взглянул на Степана, тут же понял, что все прошло совсем не так, как планировалось, вздохнул и спросил:

– Что в этот раз случилось?

Савельев откровенно рассказал ему и Попову обо всем.

Сыщик только горестно помотал головой и проговорил:

– Мне кажется, что домой я попаду не скоро.

– Вы же не самоубийца? – удивился Степан.

– Лева, он прав, – поддержал зятя Алексей Юрьевич. – Нужно переждать.

– Значит, мне предстоит поменять одно заточение на другое. – Гуров вздохнул. – Степа, ты сходи и предупреди, что я ухожу. Выписка же больному Порфирьеву не нужна. А я пока вещи соберу.

– Ошибаетесь, Лев Иванович, – поправил его Степан. – Выписка Порфирьеву очень даже нужна, потому что как же он иначе в санаторий попадет?

Савельев ушел, Гуров стал собираться, а Попов спросил:

– Лева, что ты решил насчет перехода на работу в администрацию?

– Рано мне на покой, чтобы только с бумагами работать. Пока такие сволочи по земле ходят, буду, сколько сил хватит, их давить, – ответил Гуров.

– Может быть, ты и прав, – задумчиво сказал Алексей Юрьевич. – Надеюсь, что Олег тебя тоже поймет. Дорогу в мой дом ты знаешь. Если будет желание и свободное время, милости прошу. Всегда буду тебе рад.

– Желание будет всегда, а вот со свободным временем хуже. – Гуров усмехнулся. – Но я обещаю, что обязательно буду приезжать. Ты, главное, поправляйся!

По дороге в подмосковный санаторий сыщик спросил:

– Степа, как там Орлов с Крячко? Они еще злятся на меня или уже успокоились?

– Не знаю. Не было ни времени, ни возможности поинтересоваться. А что? Намекаете на то, что неплохо бы им вас в санатории посетить с соблюдением должных правил конспирации?

– Я уже до чертиков устал отдыхать и очень хочу на работу, – признался Лев Иванович. – Или хотя бы узнать, как там дела.

– По Курышеву могу сказать, что мы из него вытянули все, что возможно. Отдадим в район. Пусть за убийство Валентина ответит. А уж если уголовникам сообщить, что он и Паршин причастны к убийству Трофима, то жизнь ему медом точно не покажется. В том, что до него рано или поздно Салман доберется, я не сомневаюсь. Такой участи своему лютому врагу не пожелаю. А по Паршину еще разбираться надо. Там дело темное. Судите сами, что мы ему предъявить можем? Напишет на него Матвеев заявление, а что дальше? Все только на словах, улик – ни одной. Так что, может, лучше предоставить его собственной судьбе. Она у него незавидная. Наталья убита, наследство обломилось. Он имеет самое прямое отношение к ликвидации Трофима. УДО накрылось медным тазом. Захочет на себя руки наложить, так Сазан не даст.

– Они себе сами эту жизнь выбрали, – заметил Лев Иванович. – Пусть мучаются.

В санатории Гурову-Порфирьеву предоставили одноместный номер со всеми удобствами, и он чуть не взвыл. В больнице хоть с Поповым поговорить можно было, а здесь?

Вечером Лика привезла ему вещи из дома, и он спросил:

– Как там Мария? Еще не решила, что я от нее ушел?

– Да что вы! – Лика невинно посмотрела на него. – Она очень рада, что вы подлечились и теперь отдохнете.

– Ты пошаманила? – строго спросил Гуров.