Кремль 2222. Тобольск

– Совсем ты слепошарым стал, Фрол. Нет у него никакого оружия. – Устин ухмылялся. – Пропил, небось, тесак свой и не заметил. Бывает. Паря, ты, часом, не в трактире сидел? Самогон у нас забористый.

– Я вообще не пью, – сказал Павел. – Мне надо пройти здесь, я очень тороплюсь.

– Уже не получится, – нахмурившись, отрезал Устин. – Нечего было права качать, у нас тут законы суровые. За неподчинение охране полагается смерть, тем более – за угрозы убить. Но это для мутов. Так как ты человек – заплатишь крупный штраф.

– Нет у меня с собой денег.

– Значит, посидишь в кутузке. Может, кто из промзоновских за тебя заплатит. – Он говорил деловито и строго – не иначе, старший в карауле. – И не вздумай ерепениться – отлупцуем так, что в отбивную превратишься. Ну?

Он хлопнул дубинкой по ладони. Выразительный получился хлопок: смачный и хлесткий. Наверняка в резиновую полость что-то добавлено для тяжести, подумал Сновид, типа смеси песка с металлической стружкой. Или куски свинца. Прилетит такой «гостиниц» в голову, можно уже и не подняться. И крови нет. Да и кости ломать этой резиновой хренью удобно – что ребра, что суставы. Хорошо устроились, суки!

А у него даже ножа не осталось. Неужели шам как-то исхитрился вытащить? Но каким образом? Верно Ринат ему говорил, что он еще слишком наивен. Хорошо хоть, что кольчуга и шлем на месте. Как же он так подставился?

– Чего ну? – огрызнулся Павел.

– Того. Становись на колени и руки за спину. Мы тебя захомутаем и отправим в кутузку.

– Это где? Здесь?

– Нет, паря, на базе. В Зоне кутузку оборудовать не резон – ни стрельнуть, ни мечом рубануть. Да чего мечом? Кнутом и то как следует арестанту не врежешь – вдруг кожа лопнет до крови?.. Да ты не переживай, пешком топать не придется. Сейчас у нас телега на базу двинет, тебя на ней и довезут. Ну?

Откуда-то возник третий охранник – такой же мордоворот, но вдобавок еще и долговязый. Одно слово – дубина стоеросовая. Подошел и встал сбоку.

– Понял, – смирно произнес Павел. Как не понять? Предложение сделано в вежливой форме, надо его принимать. Иначе разговор перейдет в грубую форму. – Только бить не надо, ладно? Я все понял.

Он с обреченным видом завел руки за спину и сделал движение, будто собирается опуститься на колени. На самом деле – напружинил ноги. И в ту же секунду с разворота врезал «долговязому» по морде.

Тот появился последним и чувствовал себя расслабленно – не успел проникнуться сложностью момента. Или, наоборот, решил, что все уже готово, жертва сломлена и остается ее спокойно упаковать. К тому же, «долговязый» находился ближе всех, нарушив безопасную дистанцию – ну и схлопотал первым.

Сновид бил, как учили. А учил его не кто иной, как дядя Ринат – лучший кулачный боец Промзоны. Говорят, в молодости Ринат в поединке один на один как-то раз уложил бойца от клана Бррыгов – так вмазал в висок, что мохнатый сразу скопытился.

С тех пор, конечно, много воды утекло, и в кулачных забавах Ворон уже не участвовал. Но продолжал, чтобы не терять форму, тренировать молодежь. А племянника и вовсе с малолетства натаскивал.

И Павел не оплошал.

Правда, метил он противнику в подбородок, а угодил в основание носа. Поэтому эффект оказался несколько иным, но тоже впечатляющим. «Долговязый» хрюкнул и шлепнулся на пятую точку. А Павел уже развернулся, совершив полной оборот вокруг оси, и занял боевую стойку. Очень вовремя занял.

Охранник у ворот по имени Фрол был, видимо, не только подслеповатым, но и медлительным. Он до сих пор не успел вскинуть дубинку и стоял с открытым ртом. Зато «старший по званию» Устин оказался куда проворнее, намереваясь ударить Сновида с размаху. Но тот находился слишком далеко и успел отклониться от дубинки.

И тут же, в свою очередь, попытался врезать охраннику с левой руки. Увы, неудачно. Павел хотел попасть в скулу. Однако Устин, по всей видимости, тоже имел неплохие навыки кулачного боя и успел подставить правое плечо. И ведь знал, урод, что делает.

Рубаха из толстой материи, в которую был одет охранник, таила сюрприз – твердые защитные пластины, вшитые в предплечье. Поэтому удар оказался очень болезненным. Но не столько для охранника, сколько для Павла. Он почувствовал, как хрустнули костяшки пальцев, и, не сдержавшись, вскрикнул от боли. Устин, заметивший реакцию противника, злобно оскалился.

Ах, ты, хрен хоммучий!

Сновид рассвирепел. Маркитант, подставив правое плечо, сблокировал удар кулака, но оказался в пассивной позиции – ведь дубинку он держал в той же руке. Пытаясь перейти в контратаку, он быстро ударил наотмашь, направив дубинку от пояса, слева направо. И зря.

Павел, развернув тело, легко ушел от выпада и сразу же, положив корпус, пнул охранника в живот. От души пнул. Кованым сапогом со специальной «шипастой» набойкой на носке.

Сновид по опыту знал, что таким пинком можно проломить хитиновый панцирь руконога. Если приложиться как следует. И он приложился именно так.

Глаза Устина едва не выскочили из орбит. Он явно намеревался заорать от боли, да перехватило дыхание. Поэтому лишь утробно крякнул и, согнувшись, рухнул на землю.