Кремль 2222. Шереметьево

Спасибо торжокским, патроны они продали бронебойные, что как нельзя лучше подходило для моей теперешней ситуации. Конечно, лобовую броню наших БТРов и заокеанских «Кадиллак-скаутов» шить «миниганом» затруднительно, но вот по колесам отработать броневики – самое милое дело.

Всего их было восемь. Наши «восьмидесятые» и «девяностые» БТРы числом шесть, и два импортных «Кадиллака» двухсотой серии с поворотной башней, оснащенной двумя крупнокалиберными пулеметами – именно такие, что я видел в хармонтской Зоне во время моего пребывания в Америке.

Меня спасло то, что стрелять я начал раньше, практически на звук, целясь именно по колесам. А тем, кто сейчас вынырнул из тумана, предстояло еще осмотреться, оценить ситуацию, разобраться, что к чему. Так что пока они разбирались, я успел разлохматить передние колеса двух бронемашин… при этом понимая, что это – всё.

Не устоять мне против стольких противников, нереально это. Даже с разбитыми в хлам передними колесами такие машины способны двигаться. И то, что два БТРа сейчас, вильнув одновременно, протаранили друг друга, ни о чем не говорит. Башни-то у них продолжают вращаться, да и остальные бронемашины никто не отменял.

Тем не менее, оставшийся боезапас я выплеснул на остальных, стреляя на этот раз по башням. Одну даже заклинил перед тем, как «восьмидесятый» успел полоснуть по мне из своего КПВТ.

Крупнокалиберный пулемет – не шутка. Тем более, что мои «миниганы» теперь вращались впустую, по инерции – кончились патроны. А в ответ начали стрелять остальные бронетранспортеры…

Я успел соскочить с сиденья и нырнуть за мотоцикл, когда по нему ударил свинцовый дождь. Теперь, похоже, действительно всё. Хотя…

Выдернув из сумки РПГ, я катнулся вбок, уходя от ливня очередей и рикошетов, выстрелил – и тут же откатился обратно, успев увидеть, что моя безумная авантюра увенчалась успехом. Кумулятивный заряд просто снес башню «кадиллака», которая весьма эффектно взлетела в воздух.

Вот теперь, действительно, всё.

Я протянул руку, достал из сумки чехол с СВД, вытащил винтовку и примкнул к ней «Бритву». Похоже, настало время тряхнуть стариной. Посмотрим, так же эффективно вскрывает мой нож борта бронетранспортеров, как делает это с пространством между мирами.

– Что сейчас будет? – трясясь от страха, спросил Рудик.

– Закон снайпера, часть вторая в действии, – криво усмехнулся я. – Когда кончаются патроны, начинается самое интересное.

И выглянул из-за мотоцикла, прикидывая, как бы мне лучше пробежать по простреливаемому участку до ближайшего БТРа, и при этом, желательно, остаться в живых.

Но моим планам не суждено было сбыться. Я увидел, как над двумя «девяностыми» поднимается прерывистый дымок… и, понял, что на БТРах решили больше не рисковать, а просто обстрелять трудную мишень из автоматических гранатометов АГС-17.

И теперь это действительно – всё.

– Ну, бывай, Рудик, – сказал я, подмигнув испуганному спиру. – Все-таки неплохо мы с тобой повоевали, а?

Ответа я не услышал. Если он и был, то звук утонул в грохоте многочисленных разрывов гранат…

Боли не было. Просто я почувствовал, как меня, словно огромной траурной накидкой, стремительно накрывает сплошная, беспросветная чернота…

Всё…

* * *

– Я вот одного не могу понять. Ну ладно, уничтожил моих летунов, на что я, признаться не рассчитывал. Но когда БТРы пошли, зачем была нужна эта бессмысленная контратака? К чему рисковать жизнью, когда уже ясно, что проиграл?

Я медленно поднял тяжелые веки – и ничего не увидел, кроме расплывчатых пятен. Дышать было трудно. Легкие горели огнем, голова казалась свинцовой и болела нереально.

Понятно… Последствия тяжелого отравления. Не иначе, АГС-ы стреляли газовыми гранатами, начиненными чем-то вроде легендарного «Циклона Б». А потом, чтобы я не сдох, мне, бесчувственному, вкололи антидот. То есть, тем, кто захватил меня в плен, я зачем-то был нужен живым.

– Так вот, я повторяю вопрос. Не логичнее было поднять руки и сдаться?

– Сталкеры не сдаются, – прохрипел я.

– Вот оно в чем дело, – протянул смутно знакомый голос. – А я надеялся, что у сталкеров, помимо боевых навыков, еще присутствует и голос разума. Видимо, зря надеялся.

Размытые пятна понемногу обретали форму. Я с усилием сморгнул – и, наконец, сумел рассмотреть, куда на этот раз занесла меня судьба.

Я находился в довольно просторном помещении, одна стена которого была стеклянной – эдакое окно, выходящее на аэропорт. Остальные три стены оказались сплошь выложены белой плиткой, с которой, наверно, очень удобно смывать кровь.

В самом же помещении находились:

– железный стол, на котором были аккуратно разложены хирургические инструменты, стоял пузатый графин с прозрачной жидкостью, накрытый стаканом, и лежала моя «Бритва» в ножнах,

– стеклянный шкаф со всякими пробирками,

– большое кресло со стальными зажимами для рук на подлокотниках,

– силовой шкаф, от которого к креслу тянулся солидный пук проводов,

– две те самые летучие твари с автоматами в лапах, сложившие крылья сзади наподобие плащ-накидок и абсолютно неподвижно застывшие возле двери – не иначе, местная охрана,