Кремль 2222. Шереметьево

…Шоссе, конечно, было раздолбанным донельзя, но я уже неслабо приноровился к тяжелому мотоциклу. Какие ямы объехать, а какие форсировать, чуть снизив скорость, решал уже интуитивно – и почти не ошибался. Только Рудик кряхтел и тихо матерился, когда его очередной раз встряхивало в сумке. Но терпел, хотя один раз его даже вывернуло. Но ничего, перегнулся через борт, проблевался, и сел обратно. Слегка зеленоватый на морду лица, но вполне себе готовый стойко переносить дальше тяготы и лишения ради путешествия в Москву.

Сорок километров мы проехали за час. Судя по спидометру, мотоцикл вполне мог развить скорость далеко за двести километров в час, но по такой дороге и сорок было за счастье.

Кстати, на шоссе было пустынно, по обеим сторонам от него – тоже. Ничего нового, ничего примечательного. Как и раньше – поля, рощи кривых деревьев, снова поля, заросшие бурьяном и серой травой. Пустошь, как верно заметил Рудик, по другому и не назовешь. Изредка попадались останки придорожных деревень, ржавые остовы машин на обочинах – и всё. Ничего и никого. Что в нашем случае однозначно к лучшему. Чем меньше встреч на дороге, тем спокойнее.

Заботило меня только одно. Тверь. Большой город, в котором наверняка либо толпы мутантов бродят, либо банды вормов. Либо люди, для которых мотоцикл, груженный всяким добром – более чем ценный приз.

Признаться, пожалел я, что не расспросил маркитантов на рынке о том, что может нас ждать в Твери. Хотя мог бы. Но как-то не до того было. А когда подумал об этом, то оказалось, что мы уже отъехали довольно порядочно от торжокской Мертвой Зоны. Возвращаться назад полста кэмэ по разбитому шоссе – нет уж, спасибо. Как говорится, хорошая мысля приходит опосля. Ну и ладно, обойдемся как-нибудь.

Откуда-то помнил я, что шоссе, соединяющее Москву и Питер, огибает Тверь справа, пересекая Волгу по единственному мосту. И далеко не факт, что он уцелел после войны. Можно, конечно, срезать через город, там мостов то ли три, то ли четыре. Но город – это всегда опасность…

Когда впереди замаячили развалины городских зданий, я притормозил и коротко скомандовал:

– Обедаем.

– Ты уж как-нибудь сам, – отказался все еще зеленый Рудик. – А я водички попью.

– Ладно, как хочешь.

Вскрыв ножом консерву с тушенкой, я ел и прикидывал, как лучше поступить. Направо повернуть, в объезд, или все-таки прямо, через город? На первый взгляд, городское шоссе получше сохранилось. Если втопить километров под сто, можно пролететь по городу минут за десять. При условии, конечно, что там никто на дорогах баррикад не понастроил…

– Сомневаешься? – спросил Рудик, отрываясь от бутыли с водой. – А ты не сомневайся. Вижу же, что душа у тебя лежит к тому, чтоб прямо ехать. Включи пулеметы, пусть подкручиваются помаленьку. Если кто попытается дорогу заступить – сметешь. Я в тебя верю.

– Ну, спасибо, – проворчал я. – Я без твоих советов никогда б ничего не решил, ага.

– Одна голова хорошо, а две – больше, – наставительно произнес спир, снова прикладываясь к бутылке.

– Ладно, уговорил, – хмыкнул я. – Только держись покрепче. И много не пей.

– Почему? – удивился Рудик.

– Все равно все выблюешь, – пожал плечами я. Потом выбросил пустую банку из-под тушенки, включил электропривод поворота блока пулеметных стволов, и плавно тронулся вперед, постепенно набирая скорость.

– Мама… – сказал Рудик, вцепляясь коготками в края сумки. – Мамочка…

Мотоцикл взревел и рванулся вперед.

Развалины зданий стремительно приближались. А я гнал вперед, осознавая, что если впереди появится действительно серьезное препятствие, я вряд ли успею свернуть на такой скорости. Авантюра? Безусловно. Риск? Конечно. Но и в этом мире, и в других мирах кто не рискует, тот рискует еще больше. В обоих случаях шанс проиграть велик, но дух авантюры, кураж, адреналин в крови – это бонусы сильных, которых нет у тех, кто не привык рисковать…

Я несся по улицам Твери, в любой момент готовый активизировать пулеметы, расчищая себе свинцом путь через разрушенный город. Я летел… и потихоньку осознавал, что никто не собирается на меня нападать. Лишь рев мотоцикла эхом бился в сохранившиеся стены зданий, но даже потревоженные вороны не взлетали вверх из развалин, оглашая окрестности возмущенным карканьем.

Понемногу я сбросил скорость с сотни до шестидесяти, а потом и электропривод пулеметов выключил. Нет смысла нестись как угорелый по пустым улицам, рискуя влететь в упавший на асфальт фонарный столб, когда город пуст, словно череп давным-давно умершего воина.

Здесь воевали двести лет назад, жестоко воевали. И следы этой битвы сохранились до сих пор.

Вон стоит ржавый танк с искореженной башней, впечатавшийся в угол дома, и так и оставшийся навеки подпирать собою чудом не рухнувшую пятиэтажку. А на противоположной стороне улицы валяется прогнивший до дыр «Спайдер», почти разорванный пополам бронебойным снарядом, выпущенным в упор. Дуэль биоробота и танка окончилась взаимной гибелью обоих машин. Вот он, апофеоз Последней Войны, в которой не было, и не могло быть ни победителей, ни побежденных…