Кремль 2222. Преображенская площадь

– Ну вот и ладненько. Договорились, – улыбнулся Михаил. – Но условие. Во всем слушаться меня. Вы с местными порядками незнакомы, можете случайно наворотить дел. Везде свои неписанные законы. Запомните: на территории рынка любые схватки караются смертью. Маркитанты очень чтут покой и статус рынка, как нейтральной территории. На вас там тоже никто нападать не станет. А все вопросы я постараюсь решить сам. Доводилось бывать в тех краях, и не один раз.

Его напарник молчал, лишь постоянно прислушивался к чему-то. Явно не к разговору. Дружинники в свою очередь то и дело засматривались на пулемет. Даже запасной ствол в чехле имеется. Не оружие – мечта любого мужчины. С ПК можно пройти через весь город, не страшась ничего. Ну, разве, кроме аномальных зон.

– Мы сейчас в обход пойдем, – озвучил дальнейший маршрут Михаил. – Прямо по дороге пасется «Чинук» со своей пристяжью. Знаете такую тварь?

– Доводилось видеть, – Денису сразу вспомнился боевой робот серии В. Несколько раз такие пытались штурмовать Кремлевские стены. Правда, лишь раз на участке, где находились друзья, но все-таки… Менее мощные, чем их собратья серии А, они тем не менее были гораздо маневреннее. Что не спасло одного из них от прямого попадания ядром из пищали. Но одно дело стоять на стенах, да еще за рвом, и другое – встретиться с противником посреди развалин.

Дружинник невольно посмотрел на гранатомет за плечами монаха. При удачном попадании «Чинук» накроется. Правда, останется его «пристяжь», как называли мелких обеспечивающих роботов, да и мало ли, что может встретиться на дальнейшем пути? Избавляться сразу от самого мощного оружия, мягко говоря, не очень умно. Лучше действительно обойти, раз есть возможность. Не воевать же отправились! И не меряться с каждым встречным противником в силах. Один раз уже едва ушли от мутантов, другой – чуть не вляпались в Гейзер. А сколько еще подобного может встретиться на пути?

И все-таки очень хотелось посмотреть на «Чинука» в его естественной среде обитания хотя бы издали. Так ведь может учуять – и придется вступать в бой. Пусть мозги у «Чинука» послабее, чем у более совершенных моделей, но всяких датчиков обнаружения полно, а атаковать любую цель у роботов заложено в базовой программе.

Впрочем, о желаниях дружинников новые спутники больше не спрашивали. Михаил шел головным, его напарник замыкал небольшую цепочку, и оба монаха постоянно держали руки на оружии. Сюрпризы города неисчерпаемы, только почему-то приятных среди них практически нет.

Посторонние мысли ушли. Только движение, бесконечный анализ обстановки, непрерывное внимание, – все силы уходили лишь на это. Думать хорошо под защитой стен. В городе – чем больше думаешь, тем меньше живешь.

Михаил вел небольшую группу уверенно, словно много раз бывал в здешних краях и знал любые развалины и любой закуток в бесконечных дворах. Или же прекрасно ориентировался везде, куда забрасывала судьба. Монах порою сворачивал без объяснений в какой-нибудь двор, потом – в следующий, выходил на очередную улочку, некоторое время шел по ней и опять сворачивал в малоприметный проход между развалинами. Все это совершалось без тени колебаний, как если бы смиренному воину Господа доводилось ходить здесь едва ли не ежедневно.

Часть домов сохранилась сравнительно неплохо. Построены они были в те времена, когда превыше всего ценилась прочность. Все делалось на совесть, основательно; это потом главным критерием стали скорость постройки и дешевизна. Это дружинники тоже знали из уроков: раз всю жизнь проводишь в пределах города, обязан знать о нем хоть что-то.

Конечно, самые прочные здания не устоят перед взрывчаткой. Следовательно, именно здесь боев было сравнительно мало. Возможно, наступающих биороботов не хватало на сплошную зачистку территории, или основной прорыв состоялся в стороне, и защитники оставили эти места сами, чтобы избежать глубокого обхода и уничтожения. Во всяком случае, некоторые коробки зданий устояли. Стекла давно высыпались, деревянные рамы сгнили, стеклопакеты выпали, двери валялись рядом с проходами или навеки застыли в полуоткрытом положении, во многих местах штукатурка осыпалась со стен, обнажая крепкую кладку, но виной всему было лишь время и отсутствие присмотра. Рукотворные порождения человека переживают создателя, но все равно они не вечны. Рано или поздно от гигантского города не останется ничего.

Пару раз Михаил застывал, чуть вскидывая в предостерегающем жесте левую руку. Остальные немедленно следовали его примеру, вглядывались в ограниченный домами пейзаж, вслушивались в доносящиеся звуки. Вот с тихим шорохом упал очередной пласт штукатурки. Где-то скрипнула чудом уцелевшая дверь. Что-то булькнуло за ближайшим углом, словно пузырь в водоеме.