Кремль 2222. Планерная

– Было плохо видно. Кажется, у одного автомат. Еще есть арбалетчик.

– Так это пустяки. Если автоматчик идет первым, я его сразу подстрелю. А если где-то сзади, то я успею спрятаться за деревом. Но перед этим завалю одного или двух. Никакого риска, Ваня. Давай решайся, времени в обрез.

Мохнач почесал затылок. И с таким ожесточением, что раздался треск – то ли кожа затрещала, то ли грязные космы. А, может, и вши какие подвернулись под горячую руку. Но умственный процесс пошел.

– Ладно, – сказал Иван. – Только твоя сразу прячься, как выстрелит. Капитолийцы хитрые. И хороший воины. Лежи и не высовывайся. А то что моя потом скажет Нави?

И он неслышно, словно тень, скользнул над травой. Когда Тим, примостившись около дерева, поднял голову, то вначале увидел лишь пустую тропинку. И подумал: «Ну и ловкач этот Иван. С таким в лесу лучше не пересекаться».

Однако через пару секунд он снова обнаружил темную фигуру мутанта. Тот возник около дуба. Но не стал за ним прятаться, а быстро вскарабкался наверх. И растворился в густой листве.

Похоже, что нео на ходу внес свои изменения в план Тима. И тот мысленно согласился с тем, что изменения имели резон. Массивные ветви древнего дуба нависали над тропинкой на высоте примерно трех метров. И темно-бурое тело мохнача было практически неразличимо в сгущавшихся сумерках.

«Теперь он свалится к ним прямо на голову, – подумал Тим. – Мне бы вот еще не промахнуться. Тогда мы с ними точно разделаемся».

Он раскинул – для лучшего упора – ноги и прижал приклад автомата к левому плечу. Тим чувствовал, что стрелять с правой стороны было бы удобнее. Не знал, а именно чувствовал – возможно, что-то подсказывала мышечная память. Ведь в прежней жизни – о которой сейчас не помнил – он вполне мог стрелять из автомата.

Но правое надплечье продолжало сильно ныть, и Тим не стал его напрягать. Он уже знал, что автомат при стрельбе дергается, отдавая прикладом назад. Зачем лишний раз тревожить рану?

Ладно, он и с левой их подстрелит. Главное, не забывать смотреть в эту самую мушку. И бить длинной очередью по туловищу. Тогда наверняка кого-нибудь зацепит. Расстояние-то тут всего ничего – шагов тридцать. Ну, или чуть больше. Правда, темновато уже…

* * *

– Значит, никаких сомнений? – тихо произнес Якуб. – Их двое. Один из них нео, другой – человек. Так?

– Да, – подтвердил разведчик.

– И человек – ранен?

– Да. Но от развалин, где была драка мохначей, он пошел сам. Правда, опирался на костыль.

– Понятно. Понятно… – Якуб побарабанил пальцами по столу. – Ступай. Можешь отдыхать до утра.

– Слушаюсь, Стратег.

Боец поднес ладонь к шлему и приподнял носок левой ноги, собираясь развернуться на пятке.

– Еще вот что, – просипел Якуб. – Скажи адъютанту, пусть вызовет квестора.

– Слушаюсь. Я могу идти?

Якуб кивнул. Он давно привык говорить коротко. И тихо. Берег связки, поврежденные еще в молодости, когда в горло попала стрела. Но голос, кажется, с возрастом все равно потихоньку садится. Так и вовсе онеметь можно.

Впрочем, есть заботы поважнее, подумал Якуб. Онемею – научатся читать по губам. На то он и Великий Стратег, чтобы понимали с полуслова. А если понадобится, то и с полувзгляда.

Якуб вытащил из ящика сложенную в несколько слоев карту. Положив на стол, развернул. Это была крупномасштабная карта подземных коммуникаций Тушино – очень редкая и секретная.

В Капитолии она хранилась в одном экземпляре и долгое время не использовалась. Просто не до того было, не до подземелий, давно превратившихся в вотчину мутантов. К тому же часть таких объектов обрушилась, часть оказалась затоплена водой. Но время изменилось, и карта стала востребованной. Правда, видеть ее могли лишь особо доверенные люди.

– Значит, вон оно как, – пробормотал Стратег, проведя по карте пальцем. – Значит, так…

Он откинулся на спинку стула и задумался.

Когда утром поступило донесение от Бориса, Якуб испытал огромное облегчение – словно могильный камень с груди свалился. Он подумал, что с Тимуром наконец-то будет покончено раз и навсегда. Но, как оказалось, ошибся. Вернее, выдал желаемое за действительное, переоценив возможности Бориса и уже не в первый раз недооценив Тимура. То ли этот юнец чрезвычайно умен – чего раньше за ним, в общем-то, не замечалось, то ли невероятно, просто фантастически удачлив. Но факты говорили сами за себя.

К вечеру после донесения от лейтенанта Рыкова стало понятно, что Тимур опять каким-то образом вышел сухим из воды. Якуб едва не лопнул от злости и побледнел так, что посыльный Рыкова попятился к двери. Все в Капитолии знали: если Якуб бледнеет – он взбешен. И хорошего не жди.

Но Стратег взял себя в руки. Ведь ярость в сложном деле не помощница, разве что в драке. Да и то не всегда. Кроме того, сообщение Рыкова давало надежду на то, что Тимур оставил кое-какие следы. И сейчас, после доклада разведчика из группы Бугрова, надежда начала сбываться, а затраченные усилия – оправдываться.