Кремль 2222. Кенигсберг

На борту «Дракона» оставался единственный, кто мог управляться со всей этой машинерией, – кио по прозвищу Тридцать Третий, получеловек-полумашина, если не обманываться его простоватой внешностью. Он вел бронепоезд следом, прикрывая товарищей всей мощью бортового оружия. Снарядов, правда, оставались считаные единицы, да и от них было мало толку: эта муть мешала даже зоркому взгляду кио и хитроумной оптике орудий.

Но необходимость заставляла двигаться вперед, невзирая на любые угрозы. Сейчас они исследовали восточное ответвление древней железнодорожной сети – шанс свернуть с четко начерченного пути в сторону далекого дома.

Москвы.

Почти потеряв надежду вернуться, они уходили все дальше и дальше на север, убеждаясь, что все восточные ответвления железных дорог разбиты, взорваны, перемолоты в труху. «Дракон» имел возможность преодолеть небольшие расстояния даже через разбитые пути – но не десятки и сотни километров жесткого бездорожья. Воронки взрывов, превратившиеся в ядовитые болота, радиоактивные пятна, бескрайние Поля Смерти – все это расползалось на тысячи километров, эхом Последней Войны звенело в бескрайних пространствах, напоминая о жестоких и грандиозных сражениях минувшего.

Но что может остановить тех, кто давно уже ходит по краю, кто привык смотреть в глаза смерти, для кого главное – не собственная жизнь, а те, кто остался в бескрайней дали, за кремлевскими стенами?

– Смотри! – голос веста заставил Книжника вздрогнуть и вернуться к реальности.

Воин указывал в пространство между рельсами. Что-то блестело на гравии между потемневшими бетонными шпалами. Зигфрид осторожно приблизился присел, протянул руку.

– Осторожнее! – предупредил Книжник.

Зигфрид на миг задержал руку. Оно и понятно: незнакомая местность вполне может порождать незнакомые ловушки. Кремлевских с детства учат простым истинам: все вокруг не является тем, чем кажется. Весь мир оскалился на людей за то, что они с ним сделали, и человека на каждом шагу подстерегают «капканы», созданные мутировавшим пространством. Ровный асфальт может обернуться «гейзером», что, вскипая, готов проглотить и растворить в себе человека, дыра в земле может оказаться голодной пастью, а камень за спиной – хищным мутантом, готовым броситься и убить, едва ты потеряешь бдительность. Оттого любой привлекательный предмет, беззаботно валяющийся на земле, с высокой долей вероятности является коварной ловушкой. Потому что в этом голодном, жадном мире ничто не может валяться просто так.

Подумав секунду, Зигфрид быстро схватил предмет – и резко отдернул руку. Перед глазами Книжника мелькнула картинка: омерзительные, истекающие слюной зубы выныривают из-под гравия, клацают – и обрубок руки друга брызжет струями крови…

Ничего не произошло. Потому что никогда не бывает так, как рисует фантазия, – все случается иначе, и зачастую – еще хуже.

Тем не менее, Книжник облегченно выдохнул. Зигфрид подбросил на ладони предмет, повертел в пальцах. Не нужно быть экспертом, чтобы понять: это золото. Точнее – золотая монета, инвестиционный червонец образца 1980 года с изображением сеятеля. С легкой руки маркитантов такие имеют хождение повсеместно. Многие вещи поменяли свою цену – что-то, как бумажные деньги, обесценилось до нуля, что-то, как патроны, взлетело в цене до небес. Неизменной осталась цена лишь одного вещества на планете.

Золота. Наверное оттого, что только оно не поддавалось неумолимому влиянию времени, отторгало окислы, грязь, все наносное, временное. Золото казалось вечным, сверкало, как солнце, и, наверное, дарило надежду. Ведь если есть в этом мире что-то неизменно сверкающее и чистое, то может, и в судьбах человечества наступит когда-то просвет?

Пожалуй, не все бы разделили эти размышления семинариста. Кто-то видел в золоте обыкновенную валюту, которую можно обменять на те же патроны или жратву. И то хлеб, как говорится.

Однако найти золотую монету – большая удача. Правда, это означало и кое-что другое: кто-то должен был эту штуку потерять. И возможно, этот некто сейчас находился поблизости – что уже заставляет невольно тянуться к оружию.

– Смотри-ка – еще! – Книжник указал на такой же золотой кружок – тоже между рельсов, правда, чуть дальше. И, вроде, за ним сверкал еще один…

Книжник дернулся было за второй монетой – но на этот раз Зигфрид ухватил его за руку.

– Не нравится мне это, – сказал воин. – Будто кто-то заманивает нас…

– Кто? – Книжник сглотнул.

– Ты правда хочешь узнать?

– Да как-то не очень.

– Вот и я – не особо.

Тем не менее, они прошли вперед еще с десяток шагов. Что-то хрустнуло под ногой семинариста. Он остановился, убрал ногу.

Кость. Возможно, крупного животного. А может, и человека. Взгляд быстро выхватил целые развалы костей, скрытые туманом по сторонам от рельсов.

– Так… – проговорил Зигфрид. – Давай-ка лучше назад отойдем, пока не поздно. Тридцать Третий! – Зигфрид вскинул руки, помахал над головой. – Три-Три! А ну тормози! Малый назад!