Кремль 2222. Юг. Северо-Запад. Север

– Ну а я не могу так, как родитель мой. То есть жизни себя лишить. Духу не хватает. Вот и сижу тут третий месяц, жду, пока народу для Игры достаточно наберется. Все, кто здесь сидит, уже осуждены на Игру, так что только вопрос времени, когда нас торгаши на фарш порубят.

– А тут и суд есть? – удивился я.

– Ага, есть, – хмыкнул мутант. – Еще одно представление для местных придурков, считающих себя Чистыми. Типа, все по закону. Древние традиции у нас уважают.

– А Игра – это тоже традиция? – поинтересовался я.

– Она самая, – кивнул мохнатый. – В честь древней битвы между нами и маркитантами. Ну и польза есть, чтоб и у них и у нас стража на стенах не расслаблялась. Типа учений.

– Правила есть?

– Есть. Как только первый игрок коснется стены, можно начинать их косить. Обычно их из пистолетов расстреливают раньше, чем те на стены залезут. Ну и мы их тоже мочим, когда у торгашей мутантов да преступников поднакопится.

– Почему из пистолетов? Автоматов, что ли, нет?

– У маркитантов все есть, – хмыкнул мохнатый. – Только это тоже правила. У защитников тоже только холодняк и карманная артиллерия. Типа, чтоб у смертников был хоть какой-то шанс. Только нет у них ни хрена никакого шанса…

– А свою крепость маркитанты давно построили?

– Крепость-то?

Мохнатый почесал в затылке.

– Да вроде лет сто уже как. Или больше. Я историю хреново знаю. Это Чистых ее заучивать заставляют, а я в лесу на другое учился. Но точно знаю, что, когда торгаши поняли, каким богатством завладели, мигом разобрали коттеджный поселок и из тех материалов перед лесом выстроили нехилый замок со стенами высотой мама не горюй. И вовремя, кстати. На них «шереметьевские» поперли…

– Со стороны аэропорта? – уточнил я.

– Точно, – кивнул мохнатый. – У «шереметьевских» с оружием всегда нормально было. Там до войны в поселке Чашниково стояли четыре воинские части – погранцы, инженеры и спецназ строго засекреченный. Вот они-то и полезли в Куркино, думали, легкая добыча. А их торгаши со стен пулеметами да огнеметами встретили. Потом выживших отловили и предложили нам Игру…

Смысл происходящего стал складываться для меня в некую картину.

– А сколько защитников на стенах? И что будет, если игроки возьмут крепость?

Мохнатый рассмеялся.

– Защитников тоже тридцать. И если игроки выиграют и займут стену, то они получат свободу. Только бред это. Что наши, что маркитанты играют в полной броне с огнестрелом в руках. Саблями против них много не навоюешь. К тому же, если даже чудо случится, думаю, победителей моментом посекут те, кто любуется на это представление изнутри крепости.

– А если на стены не лезть и просто убежать?

– Все предусмотрено. Сзади смертников заградотряд стоит, из своих. Перестреляют в момент. Им мутантов не жаль…

Внезапно в помещении стало светлее. В конце коридора из клеток распахнулась дверь. В дверном проеме обозначился силуэт плечистого мужика.

– Снайпер кто?

Голос у мужика был зычный, словно воздух из легких шел не через рот, а продувался сквозь медную оркестровую тубу, снабженную языком.

– Вот он, – сдал меня мохнатый, ткнув пальцем.

– Тебя, Шерстяной, не спросили, – прогудел мужик.

Следом за ним в помещение скользнули два плечистых молодца со снаряженными арбалетами в руках, которые они тут же направили на меня. Голосистое начальство подошло, открыло клетку и повелительно махнуло ладонью:

– Пошли.

– Положено говорить «на выход», – подал голос из клетки Шерстяной. – Если ты вертухай, то и базарь как положено по традиции.

Один из молчаливых охранников качнул в сторону мутанта арбалетом.

– Молчу, молчу, – поднял лапы Шерстяной. – Что за каталажка? Слова не скажи, тут же норовят сделать лишнюю дырку в организме.

– Лишняя дырка у тебя уже есть, – прогудел «вертухай». – Погоди, очень скоро тебе ее маркитанты зальют горячим свинцом.

– Не факт, – хмыкнул Шерстяной. – Снайпер двадцать девятый, а последнего можно еще месяц ждать. Или ты сам решил к нам присоединиться, начальник?

Естественно, что ответом его не удостоили.

Я же, в отличие от своего собеседника, выпендриваться не стал. Поднялся, вышел из клетки и направился к выходу мимо вольеров, в которых на соломе безучастно валялись люди. И нелюди…

– Только не балуй, парень, – прогудело мне в спину. Одновременно мои руки сноровисто заломили за спину и связали, добавив: – А то пристрелим, и придется твоим дружкам снова ждать пополнения…

Я вышел наружу и остановился. Воздух пах дымом, человеческим потом и горячим металлом. Но все-таки этот коктейль был гораздо приятнее спертого зловония тюрьмы, оставшейся за моей спиной.

А впереди раскинулась площадь. Небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы вместить около сотни человек. Люди толпились возле помоста, на котором в высоких креслах восседали три человека, облаченные в алые мантии. Помост окружала стража в касках и бронежилетах, вооруженная автоматами Калашникова с примкнутыми штыками. Между воротами тюрьмы и помостом были натянуты толстые веревки, образующие коридор, который охраняли еще два десятка автоматчиков.