Кремль 2222. Юг

Данила открыл глаза. Снайпер стоял на полу и то ли улыбался, то ли кривился от боли. Кожа на обоих его запястьях была разорвана, блестящие браслеты стали темно-красными от крови. Но зато в окровавленных пальцах правой руки он сжимал декоративную накладку пряжки ремня, из которой с ловкостью гусляра медленно и осторожно извлекал тонкую иглу с выступами на конце.

Это было непростым делом. Мизинец, безымянный и средний палец изо всех сил прижимают квадратик металла к ладони, а указательный и большой, словно живя отдельно от остального тела, медленно вытаскивают из того квадратика старинный инструмент спасения заключенных – потайную комбинированную отмычку.

Наконец квадратик, звякнув, упал на пол и отмычка осталась в пальцах Снайпера.

– Этап два, – прошептал Фыф, увлеченно следящий за процессом.

Да, этап два был намного сложнее. Ввести отмычку в скважину стального браслета, нащупать зубец, повернуть…

Правое запястье Снайпера изогнулось под немыслимым углом. Его лицо побелело от боли и напряжения. Казалось, еще немного – и лучезапястный сустав хрустнет, вспоров кожу изнутри обломками кости…

Ему это почти удалось. Почти…

Когда кончик отмычки был уже в считаных миллиметрах от крохотной скважины, окровавленные пальцы Снайпера соскользнули. Данила завороженно наблюдал, как медленно падает вниз единственная их надежда на спасение, ударяется об пол, подпрыгивает – и исчезает в щели между неровными, плохо подогнанными плитами бетонного пола.

– Всё, – выдохнул Снайпер. – Не получилось.

– Ты сделал всё, что мог, – сказал Данила. – Не вини себя. У нас еще остались зубы, чтобы вцепиться им в глотки.

– Не думаю, что они дадут нам ими воспользоваться, – слабо усмехнулся Снайпер. – Слушай, Фыф, а ты вроде говорил, что вы не едите людей?

– Не едим, – сказал Фыф. – До сегодняшнего дня нам еще не попадались представители вашего вида.

– Вам? – переспросил Снайпер.

– Теперь уже им, – вздохнул мутант, опуская голову, отягощенную увесистой каской.

– Понимаю, каково тебе сейчас, – сказал Данила. – Сам такой же.

Возможно, он нашел бы еще какие-то слова, чтобы приободрить приунывшего Фыфа, но его внимание отвлек сдавленный стон и послышавшееся вслед за ним еле слышное шипение.

Шипение шло от двери. Данила напряг зрение. На черный прямоугольник, сваренный из толстых стальных листов, не падал свет из окна, и разглядеть, что там такое шипит, аж присвистывает, не представлялось возможным.

– Газом, что ли, решили нас отравить? – предположил Снайпер. – Дубль два?

Но в воздухе отчетливо запахло не газом, а расплавленным металлом. Что-то темное, окутанное дымком потекло из-под косяка, а потом из скважины камерного замка вырвалась короткая молния.

– О, черт, – прошептал Снайпер. – Ты все же нашел меня…

Расплавленный, искореженный замок вывалился из двери и упал внутрь камеры. А вслед за ним в образовавшееся отверстие медленно вплыло бледно-синее яблоко, по бокам которого время от времени с легким треском пробегали маленькие молнии.

Яблоко плыло по воздуху неуверенно, словно слепой щенок, тыкаясь то в одну, то в другую сторону и пытаясь поймать носом струйку воздуха, несущую знакомый запах. Молнии, сновавшие по поверхности странного предмета, были совсем коротенькими, блеклыми, как и слабый свет, льющийся изнутри яблока.

– В тебе совсем не осталось энергии… – прошептал Снайпер, напряженно вглядываясь в предмет. – Я здесь, я рядом! Ты видишь мое желание?

И предмет отозвался. Он остановился, зависнув в метре над полом и будто прислушиваясь к словам человека. После чего медленно и неуверенно двинулся вверх и влево. К окровавленной руке Снайпера.

– Что это? Что он делает? – прошептал Фыф.

– Молчи. И замри, – так же тихо отозвался Данила. – Им сейчас нельзя мешать…

Яблоко, покачиваясь, словно из последних сил, взлетело еще немного вверх – и остановилось напротив стального браслета, неуверенно потрескивая молниями.

– Давай. Я готов, – сказал Снайпер, стискивая зубы.

И яблоко ударило.

Направленный сноп молний вырвался из его середины и ударил в толстенную цепь, соединяющую стену и стальной браслет. Цепь моментально нагрелась докрасна, но не лопнула.

– Ниже! Бей ниже!!! – прорычал Снайпер.

Шарик качнулся в воздухе – и каскад молний переместился к тонкому блестящему звену, соединяющему цепь и браслет.

В воздухе запахло паленым мясом. Потом раздался чавкающий звук, с которым рвется размягченный металл… и легкая, еле слышная дробь по бетонному полу, какую издает игрушечный каменный шарик, брошенный шаловливой рукой малолетнего проказника…

На стене алел обрывок цепи, медленно покрываясь черной окалиной. Человеческое тело, прикованное к стене за правую руку, не подавало признаков жизни. А в углу камеры, освещенный солнечными лучами, лежал обыкновенный черный шарик, хорошо отполированный, но вряд ли способный плавать по воздуху, метать молнии или испускать сияние цвета идеально чистого неба.

– Снайпер, – позвал Данила. – Снайпер, слышь! Ты живой?

Человек на стене пошевелился. Потом тряхнул головой и застонал.

– Живой, – облегченно вздохнул Фыф. – Только все равно ненадолго.