Крематорий

В вагоне негромко играла классическая музыка. В мягких сиденьях дремали, переговаривались пассажиры. Поезд то влетал в тоннели, прорубленные в прибрежных горах, то вырывался из них и грохотал на консолях по самому краю пропасти, внизу которой виднелась одна из многочисленных бирюзовых бухточек. Иногда на воде можно было заметить рыбацкую лодку, иногда бесстыжую парочку отдыхающих, которым и дела не было до того, что они на пару секунд попадают в поле зрения пассажиров. Радькова пыталась поверить в то, что все это теперь должно стать для нее родным и близким, но не получалось. В ушах звучала чужая речь, которую она до сих пор не удосужилась выучить.

«Ничего, деньги что хочешь делают, – успокаивала себя Полина. – Это пусть они русский учат. Наших здесь много. Хотят на нас заработать, пусть по-нашему и чирикают. Буду я еще голову себе ломать».

Путешествовала Радькова налегке. Все необходимое имелось на вилле, вновь понадобившееся спокойно можно было купить. Экономить Полина не собиралась, как и заводить в Каталонии свой бизнес. Зачем? Детей нет. Средств, полученных благодаря высокому положению мужа, могло хватить даже при безумных тратах на пару веков. А оставлять наследство родственникам, живущим в деревне, было бы совсем глупо.

Наконец из динамиков прозвучало название следующей станции: «Виланова». Радькова пошла к выходу. Таксист, обычно промышлявший у вокзала в небольшом туристическом городке, тут же угадал богатую клиентку, услужливо распахнул дверцу. Его услугами Полина и воспользовалась. Машина выкатила на вторую линию, затем свернула в проулок, ведущий к променаду. Впереди блеснуло море. Вдоль пляжа высились виллы, принадлежавшие когда-то полковникам диктатора Франко. Правда, теперь большинство из них уже сменило своих хозяев. Закономерный для всего мира процесс. Молодые, зубастые отвоевывают свое место под солнцем и скупают у обнищавших наследников властителей прошлого их недвижимость, перестраивая дома и квартиры под свои вкусы.

Такси уехало. Полина постояла перед калиткой своей виллы. В сгущавшихся сумерках вспыхнули фонари. Газон был аккуратно скошен, кусты подстрижены. Приходящий садовник поддерживал идеальный порядок даже в отсутствие хозяев. На променаде иногда слышалась и русская речь, что грело вдове душу. Из сияющих открытых ресторанчиков и кафе долетала живая музыка.

Дом словно решил встретить хозяйку с шиком и великолепием. Сработали фотоэлементы. В бассейне включилась подсветка; темная, будто в омуте, вода тут же налилась ультрамарином. Ее пронизывали лучи, отраженные выложенными небесно-голубой смальтой стенками. Вдоль дорожек заискрились светлячками садовые торшеры.

– Вот я и дома, – прошептала женщина.

На душе стало полегче. В одно мгновение прошлая жизнь отдалилась, сделалась как бы ненастоящей. Даже ужасная смерть мужа представлялась ей теперь чем-то вроде истории, вычитанной в желтой газете. Все вокруг дышало спокойствием и всеобщей расслабленностью. Даже компания русских братков, словно возникшая из развеселых девяностых, вела себя на променаде вполне смирно. Говорили практически без мата, без агрессии. Об их занятиях можно было судить лишь по телосложению, по неискоренимой распальцовке да по толстым золотым цепям на шеях. Люди тоже отдыхали, или же переселились сюда, а потому другие вредные привычки оставили на родине.

– Все будет хорошо, – Полина шагнула в дом и в первый раз за долгое время сразу же закрыла изнутри входную дверь.

В другой день, при других обстоятельствах она бы приняла душ и отправилась в ближайший ресторанчик перекусить, но только не сегодня. Полина водрузила на стол ноутбук, мягко засветился экран. Она осторожно сняла с шеи инкрустированную стразами флешку и вставила в порт. Две части ее тайны сошлись воедино. Стоило компьютеру считать коды и связаться через Интернет с банковскими серверами, как на экране уже возникли столбики цифр. Вроде бы что-то похожее на виртуальную игру. Жми себе клавиши – техника еще переспросит, уверен ли пользователь в совершаемой операции. В одних столбиках цифры уменьшаются, в других увеличиваются. Не шелестят купюры, не путешествуют чемоданы с наличкой, но на самом деле невидимые потоки самых настоящих денег перетекают со счета на счет. Теперь уже новый губернатор области, заплативший их Радьковой, никогда не сможет узнать, куда подевались средства. Счета, указанные Полиной, на которые он переводил деньги, обнулены и закрыты. Ничего не смог бы пояснить и человек в оффшоре, осуществлявший переводы, даже если бы до него сумели добраться спецслужбы. Ведь он не знал, откуда и куда переводятся деньги. На экране его компьютера, стоящего в небольшом офисе где-нибудь на Кипре, высвечивались лишь номера счетов и кодов. За свой небольшой процент от суммы этот оффшорный банковский червь щелкал клавишами и осуществлял трансакцию, чтобы потом забыть о ней, сидя в кафе на променаде с бокалом вина в руке.