Крейсер «Суворов»

– Да, я обещал. И я это…, я обязательно… Я как только что-то узнаю…

Особист снова глянул в бумаги перед собой:

– Сколько дней назад наш разговор был? Ага…Неделя уже прошла… За это время у тебя много чего должно было появиться такого, что было бы мне интересно.

Белаш пожал плечами. Морозов же хмыкнул:

– Хм, скажите, пожалуйста… – Потом вдруг поинтересовался: – Слушай, а брага из чернослива, говорят, вкусная? Сколько времени вызревает? Меня это так, из чистого любопытства интересует…

«Вот, черт! – выругался про себя Белаш. – И про это знает». Буквально два дня назад Игорь Хвостов – «годок» Вадима, – поставил на своем заведовании брагу. Как раз на черносливе. Хвост – известный специалист по браге. Делает ее буквально из всего: из риса, из томатной пасты, из компота. Земляк ему из пекарни дрожжей и сахара подбрасывает. Бутылью же десятилитровой Игорек у химиков разжился.

Как-то раз Хвост в КДП ставил брагу за дальномером, укутав одеялом. Но опасно было это дело здесь организовывать: «Карабас» нет-нет да и проворачивает пост – бутыль быстро найдет. Много мест перепробовал Игорек, но по его словам, лучшей «шкерой» являлась каюта командира корабля. Будучи ее приборщиком, Хвост неоднократно ставил там брагу, пока не провинился: не удержался и съел сметану из командирского холодильника. Тогда «папа» взял себе нового приборщика. Хвост по этому поводу здорово переживал. Не из-за сметаны – из-за идеальной «шкеры» для браги. Кто будет проворачивать каюту командира? Шикарную по корабельным меркам «квартиру» в три помещения: кабинет, где Дынин работает и принимает подчиненных по разным делам, спальня и гальюн, в котором унитаз стоит и зеркальный умывальник в углу располагается. Там, за умывальником, пространство есть, в котором как раз можно бутыль на шкерте подвесить. Каждый день командир корабля смотрит в зеркало, умывается или бреется, и ни сном ни духом, что там, за этим зеркалом, брага вызревает…

После того как Хвоста выперли из приборщиков командирской каюты, стал он ставить брагу прямо рядом со своим постом – боевой рубкой. Напротив входа в нее есть небольшое ЗИП-помещение, там всякие запасные детали, инструмент, принадлежности лежат и еще завал из щеток, швабр, ветоши. Так вот, он под ветошью свою бутыль и укладывает без всякой боязни. Понял, что чем ближе к командному составу, тем больше шансов на то, что там не станут искать неположенные предметы. Мимо его бутыли каждый день куча офицерья в боевую рубку шастает. А как никого нет, так Хвост прикладывается к своей бутыли, а потом запирается изнутри бронированного поста, залазит на стол для графической прокладки пути корабля и спит. Говорит: «Мне много спать положено для заживления боевых ранений». В сыром климате не зарастают у него давно сбитые комингсами голени. Даже в госпитале Хвосту с задницы пересаживали кожу, а все не заживет…

Знал ли Морозов о командирской браге – не известно, но вот о той, о черносливовой, что зреет рядом с боевой рубкой, точно ведает. И об этом он разнюхал, как и про разговоры об уставе с офицерами, скорее всего, не от Слепы. Белаш начал подозревать, что кто-то еще изъявил желание вступить в партию.

Что должен был ответить Вадим особисту? Имелось такое дело – залетал Белаш за пьянку. На девятое мая – День победы – в КДП осушили с «корефанами» очередную бутыль Хвоста, и, будучи изрядно поддатым, Белаш не пошел на вечернее построение. А в тот раз «бычок» – командир артиллерийской боевой части, – уперся и по спискам всех «годков» стал на ют вытаскивать. Пришлось, покачиваясь, явиться пред ясные очи и Вадиму. Результат: от комдива «двадцать дней без берега» и от бычка «трое суток карцера».

Такие наказания назначаются устно и никуда не записываются, чтобы не портить корабельную дисциплинарную статистику. Разве что к особисту в записи такое попадает.

За ту брагу Белаш в карцере свое отсидел. А в данном случае он лично еще ничего неположенного не сделал и про черносливовую брагу Хвоста знать не обязан. Так что мотнул головой:

– О чем вы говорите? На корабле нельзя распивать спиртные напитки. Я это давно осознал. Исправился, в распитиях не участвую, и рецептами всякими неположенными не интересуюсь. Все свободное время устав изучаю…

Морозову, видимо, такой разговор надоел:

– Знаешь, дорогой, не было еще таких орлов, которые бы отказывались сотрудничать с особым отделом, партией и со мной лично. Я любого заставлю Родину любить и меня уважать! – Он сделал паузу. – Подумай хорошенько! Это ведь у тебя еще только срочная служба кончается, а впереди жизнь. Длинная жизнь. Мы ведь можем помочь тебе после службы поступить, хочешь, в военное училище, хочешь, в хороший ВУЗ… И дальше помогать будем…

Белаш поторопился высказать благодарность:

– Спасибо, конечно, но…

Морозов прервал его:

– А будешь дурачка из себя корчить, не станешь сотрудничать, так одни проблемы поимеешь… Ты форму на сход подготовил?

Белаш ничего не ответил, и особист продолжил: