Читаем Крейсер "Эмден" полностью

Но по большей части это не давало нам больших преимуществ, так как часто мы оказывались окруженными со всех сторон. Иной раз, вместо того, чтобы бежать от гоняющихся за нами крейсеров, нам приходилось поворачивать им навстречу. Англичане оправдываются, что "Эмдену" удавалось так долго ускользать от них только благодаря его преимуществу в ходе. Но это совсем неверно. Во-первых, подводная часть крейсера так обросла за это время, что он, конечно, не давал своего полного хода. Но независимо от этого все свои переходы "Эмден" не делал более чем ll-узловым ходом, так как он не мог расстаться со своими угольщиками, для которых это был полный ход. Да, наконец, нам не было и нужды ходить большим ходом. Идя 11 узлами, мы благополучно расходились с противником, тогда как 20 узлами, быть может, выскочили бы прямо на него. Перехватываемые нами радио все-таки давали понятие хотя бы о национальности отправителя. У англичан была своя манера телеграфировать; их нельзя спутать с французами; имели свои особенности и оттенки японские и русские телеграммы; между прочим, русские крейсера, даже когда давали сообщение союзникам, делали это очень скупо и неохотно.

Судовая служба в общих чертах протекала так же, как и в мирное время. Только ночью мы имели больше сигнальщиков на вахте. Орудия и минные аппараты, конечно, всегда находились в полной готовности как днем, так и ночью.

Командир наш большую часть времени проводил на мостике. Здесь на крыльях мы поставили для него удобные кресла, где он и спал одетый, под рукой у вахтенного начальника, всегда готовый ко всяким случайностям. Днем он занимался главным образом изучением карт, лоций и других пособий для мореплавания. После нескольких часов усидчивого труда он объявлял нам свои планы, которые и выполнялись "Эмденом" с таким успехом. Команда обожала своего командира. Все мы до последнего матроса понимали, какого талантливого вождя имеем в лице своего начальника, и гордились честью служить под его командой. Песни, шум – все замолкало, лишь только по крейсеру пробежит: "командир устал, ему надо отдохнуть". И одно ободряющее слово из уст командира в походе или во время погрузки угля производило чудеса среди измученных, утомленных людей. И часто, обходя по ночам крейсер, я слышал, как матросы, притулившись где-нибудь в темноте и болтая в полголоса, говорили про своего командира: "ну, брат, он то знает, что делает". И в этих словах заключалась вера всего корабля.

Жизнь в кают-компании в общем протекала так же, как и в мирное время. Но сама кают-компания и офицерские каюты утратили много из своего комфорта. Все дерево выброшено; драпри, занавески и вообще все, что могло дать пищу огню, убрали. В кают- компании постоянно находилось ручное оружие. Орудия, установленные здесь, также были в полной боевой готовности. Ночью офицеры, свободные от дежурства и вахты, в хорошую погоду спали на юте; в дождь койки для них подвешивались в кают-компании. Раздеваться не рекомендовалось. Все были в полной готовности ежеминутно бежать на свое место по боевому расписанию.

Лучшее удовольствие из доступных нам оказалось чтение газет, найденных на захваченных пароходах. Это была единственная наша связь с внешним миром. Но в каком извращенном виде преподносила своим читателям мировые события английская пресса. В особенности отличалось в этом агентство Рейтера. Судя по газетным телеграммам, армия наша находилась "в беспорядочном отступлении" из пределов Франции. При перечислении наших потерь в итоге получались цифры, превышающие численность всего населения Германской империи.

Особенно было забавно читать про наши собственные деяния в английских газетах, куда они попадали со страниц индийской печати. Англичане пытались представить деятельность "Эмдена" как очень забавные приключения и не скупились на комические заметки по адресу своих крейсеров, которые так долго не могут изловить этого немца; вышучивали наш бой с нефтяными цистернами в Мадрасе, выдвигая кандидатуру нашего командира в почетные члены одного из фешенебельных клубов Калькутты, и писали бездну рассказов и анекдотов про "Эмден". Все это были, конечно, такие небылицы, что мы имели полную возможность составить себе понятие о степени доверия к английским "извращениям".

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное