Крейсер Ее Величества «Улисс»

Алистер Маклин Крейсер Ее Величества «Улисс» (Полярный конвой)

За мной, друзья! Еще не поздно

Открыть совсем иные берега.

Взмахните веслами, ударьте по волнам

Громокипящим; ибо мой удел

Пока я жив, плыть прямо на закат,

Туда, где звезды плещут в океане.

Быть может, нас поглотит бездна вод,

На Остров Счастья выбросит, быть может,

Где доблестный Ахилл вновь встретит нас...

Не все утрачено, пускай утрат не счесть;

Пусть мы не те, и не вернуть тех дней,

Когда весь мир лежал у наших ног;

Пускай померк под натиском судьбы

Огонь сердец, все тот же наш завет:

Бороться и искать, найти и не сдаваться!

Альфред Л. Теннисон (1809-1892)

Перевод И. Куберского

Гизеле посвящается

Выражаю признательность моему старшему брату Айану Л. Маклину, капитану-наставнику, за советы и помощь в создании этой книги.

Во избежание недоразумений следует отметить, что не существует никакой связи между крейсером британского военно-морского флота «Улисс», о котором повествуется в романе, и переоборудованным недавно во фрегат одноименным эскадренным миноносцем класса «Ольстер», который был введен в строй в начале 1944 года, приблизительно двенадцать месяцев спустя после описываемых в романе событий. Ни одно из судов, находившихся в Скапа-Флоу или участвовавших в конвое, не имеет никакого отношения к кораблям с таким же названием, которые действовали прежде или находятся в настоящее время в составе королевского флота.

Глава 1 ВОСКРЕСЕНЬЕ (пополудни)

Неторопливым жестом Старр вдавил тлеющий конец сигареты в пепельницу.

«Сколько решимости и непреклонности в этом жесте», — подумал командир «Улисса» капитан первого ранга Вэллери. Он знал, что теперь произойдет, и пронзительная горечь поражения заглушила тупую боль, сдавливавшую его лоб все эти дни. Но на один лишь миг. Вэллери устал до такой степени, что ничто его больше не трогало.

— Сожалею, джентльмены, искренне сожалею, — едва улыбнулся тонкими губами Старр. — Позвольте вас уверить, в сложившихся обстоятельствах адмиралтейство приняло правильное и оправданное решение. Однако ваше... э-э-э... нежелание понять нашу точку зрения прискорбно.

Помолчав, он протянул свой платиновый портсигар поочередно четырем офицерам, сидевшим за круглым столом в каюте контр-адмирала Тиндалла. Четыре головы разом качнулись из стороны в сторону, и усмешка вновь коснулась губ вице-адмирала. Достав сигарету, он сунул портсигар в нагрудный карман серого в полоску двубортного пиджака и откинулся на спинку кресла. На лице его уже не было и тени улыбки, присутствующие без труда представили более привычный их взорам блеск золотых галунов на мундире вице-адмирала Винсента Старра, заместителя начальника штаба военно-морских сил.

— Когда я летел утром из Лондона, — продолжал он ровным голосом, — я испытывал досаду. Вот именно, досаду. Ведь я... я очень занятой человек.

Первый лорд адмиралтейства, думал я, лишь отнимает у меня время. И не только у меня, но и у себя самого. Придется перед ним извиниться. Сэр Хэмфри был прав. Как всегда...

В напряженной тишине послышался щелчок зажигалки. Облокотясь о стол, Старр вполголоса продолжал:

— Давайте будем до конца откровенны, господа. У меня были все основания рассчитывать на вашу поддержку, и я намеревался как можно скорее разобраться в этом инциденте. Я сказал: инцидент? — усмехнулся он криво. — Сказано слишком слабо. Скорее, мятеж, господа, государственная измена. Вряд ли нужно объяснять, что сие значит. И что же я слышу? — Он обвел взглядом сидящих за столом. — Офицеры флота его величества, флагман в их числе, сочувствуют мятежному экипажу!

«Тут он перегибает, — устало подумал Вэллери. — Хочет нас спровоцировать». Слова и тон, каким они были произнесены, подразумевали вопрос, вызов, на который надо было ответить.

Но ответа не последовало. Все четверо казались апатичными, равнодушными ко всему и до странного похожими друг на друга. Лица моряков были угрюмы и неподвижны, изрезаны глубокими складками, но глаза смотрели спокойно.

— Вы не разделяете моего убеждения, господа? — не повышая голоса, продолжал Старр. — Находите мой выбор эпитетов слишком... э-э-э... резким? — Он откинулся назад. — Гм... «мятеж». — Медленно, словно смакуя, он произнес это слово, сжав губы, снова обвел взором сидящих за столом. — Действительно, слово не очень-то благозвучно, не так ли, господа? Вы бы дали этому другое определение, не правда ли?