Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Между тем юные наездники выглядели уставшими, но не способными прервать скачку. Старшие мужчины в толпе наблюдали за ними очень внимательно, подозревая, что состояние молодых подходит к опасному пределу. (Я не знал точно, какого рода опасность их подстерегала, но подозревал, что подобное трансу состояние, с его гиперсинхронизованной электрической активностью головного мозга в сочетании с ритмическими движениями сверкающих маятников и ударами гамеланов, могли вызвать судороги у молодых людей.) Неожиданно, как бы в ответ на внезапные изменения манеры поведения молодых людей, старшие мужчины вошли в круг и сняли с лошадей одного, потом другого наездника, которые продолжали дергаться ритмично, с ригидностью, как при кататонии, неспособные выйти из транса. Затем двое старших мужчин подняли одного наездника, жесткого, как доска, за ноги и плечи, а третий мужчина прыгнул ему на грудь, сломав застывшую позу и буквально сложив его. Неустойчиво держащийся на ногах, со стеклянными глазами, молодой человек ушел в сторону деревни и скрылся из глаз. Через полчаса он вернулся, все еще пошатываясь, чтобы присоединиться к толпе зрителей. В это время уже другие юнцы выступили из толпы, вошли в круг, забрались на свободных лошадей, и танец продолжился. А я вернулся обратно, к себе в отель в Джокьякарте, пытаясь переварить то, что видел.

Мистическое событие, которому я стал свидетелем, называется «Джатилан» (или «Танец на лошадях»). Это традиционный в восточной части острова Ява танец, полный символики и присутствия мистических сил. Во время этого танца происходит погружение в глубокий транс такого рода, который обычно ассоциируется с временной («преходящей») гипофронтальностью. Совсем недавно я наблюдал подобный танец на острове Бали, где он известен под названием «Сангьян Яран». Его исполнял один человек, погруженный в состояние транса ритмичным пением своеобразного хора. Танцор затоптал костер босыми ногами, его движения были механическими, поза ригидной, выражение лица отсутствующим и искаженным. Должно быть, этот человек тоже находился в состоянии преходящей гипофронтальности (рис. 7.2)⁵.

Гиперфронтальность: на волосок от смерти в Италии

В этом примере гиперфронтальности главным героем был я в возрасте 27 лет. Меня только что выкинули из Советского Союза, и я провел несколько месяцев в Риме, на пути в Соединенные Штаты. Была середина июля, город стал обжигающе-горячим, и мне показалось прекрасной идеей поплавать в Средиземном море. Я сел на пригородный поезд до прибрежного города Остии, отправился на пляж и нырнул прямо в воду. В следующий же миг мощная отбойная волна накрыла меня с головой. Я вырос на Балтийском море и, естественно, хорошо плавал, но с такими волнами я никогда прежде не сталкивался. Все мои усилия устоять против нее заканчивались только беспомощным бултыханием. Когда волна утащила меня, прямо там, под водой, меня посетила отчетливая мысль, почти что произнесенная вслух, холодным и отстраненным голосом: «Я просто-напросто тону. У меня есть только несколько секунд, чтобы уладить дело». Я не испытывал никаких эмоций. Было только чувство отстраненности, граничащее с лишением индивидуальности, но также и ощущение исключительной сосредоточенности. Словно сама по себе, в голову пришла мысль, словно я где-то что-то читал давным-давно, что в таких ситуациях нельзя пытаться выбраться на поверхность воды, но нужно сделать противоположное, уйти глубоко под воду, насколько возможно, и плыть к побережью. Именно это я и сделал, и несколько мгновений спустя прибой выбросил меня на галечный берег. Только в безопасности, на земле, я огляделся. На берегу было множество загорающих, но никто не купался. Должно быть, местные знали все причуды вероломного места. Я понятия не имел, откуда я узнал о маневре, который, скорее всего, сохранил мне жизнь. Я даже не был уверен, что читал об этом, может быть, мои действия были чистой импровизацией. Но дело было именно так. И теперь, оглядываясь назад, я едва ли могу вспомнить другое событие в моей жизни, характеризующееся такой интенсивной умственной сосредоточенностью, сконцентрированной в мгновении, равном одному удару сердца. И в то же время я чувствовал себя почти лишенным индивидуальности и каких-либо чувств. Я убежден, что в тот момент мой мозг пребывал в состоянии экстремальной гиперфронтальности, которое можно было зарегистрировать.

Рис. 7.2. Представление танца «Сангьян Яран» на Бали. Фотография автора