Кратос 1

— Складно у тебя получается. Только Лео на это не способен. Был способен еще год назад, не спорю. Но в Центре ему основательно прочистили мозги. Спасибо Евгению Львовичу. Действительно спасибо, совершенно искренне, а то бы я тоже сомневалась. А самолюбие у него болезненное, это да! И всегда было. От меня-то с трудом терпел упреки. А уж от тебя! Ты же его в два раза моложе и неизвестно откуда взялся, — она усмехнулась. — Что ты ему сказал?

— Что он отличный мастер фейерверков.

Она рассмеялась.

— Вот он и взбеленился. Ох, телки молодые. Что за злая судьба поручать власть мужчинам! Тестостерон покоя не дает? Что он с кольцом-то сделал? В помойку выбросил?

— Воткнул в вазон к маргариткам.

— Ну, что ж. Узнаю старого знакомого. Ну, что поделаешь, самолюбив, ты уж его щади.

— Хочет быть императором, пусть засунет свое самолюбие к себе в задницу.

— Да, уж. Здесь не до самолюбия. Кстати, в твоей версии еще пара нестыковок. Он ведь ранен, не так ли?

— Для убедительности, — сказал я. — Чтобы отвести подозрения.

— Ты врача-то ему вызвал?

— Нет. Сами догадаются. Я им не скорая помощь.

— Ох, Даня. Говорят, что власть портит, но не думала, что так быстро. Не вызовут. Если император не вызвал — они не посмеют. Так что у него хороший шанс умереть от потери крови.

— Ничего он крепкий. И биомодераторы в порядке, потерпит. Что за вторая нестыковка?

— Он здесь был пару дней назад. И я ему кое-что показала. Смотри!

Она взяла маленький столовый нож, вытянула руку и провела им от основания кисти до локтевого сгиба. Кожа раскрылась, но вместо крови в ране бьется серебристо-синий огонь.

— Смотри, Даня! Это то существо, что живет внутри нас. Мое уже готово вырваться на свободу. Твое уже способно пропустить через себя пули без всякого вреда. Я думаю, зачем нужны храмы? Может быть, для того, чтобы убить его, не дать натворить непоправимого?

— Это исключено, Анастасия Павловна. Сыворотка, которую вводили метаморфы при регистрации, позволяет ему развиться. Они говорят о противоядии, но это вранье и ничего больше. Они лишь направляют болезнь в определенное русло, чтобы она не приводила к простой дезинтеграции, а давала максимальное могущество. Зачем же убивать выпестованное существо? Но человеческое тело несовместимо с ним. Оно убивает нашу плоть, но и само исчезает без нее.

— Ты так уверен, что метаморфы знали, что делают? Мне кажется, что Т-синдром — это глобальный проект уничтожения человечества, и метаморфы просто исполнители, они сами не понимают смысл храма.

— Кто же автор проекта?

— Не знаю.

Рана на ее руке начала затягиваться тонкой синей пленкой.

— Скоро исчезнет совсем, — сказала она. — Даже следа не останется.

— Я некоторое время думал, что код написали махдийцы, — сказал я. — Но они сами заражены.

— Может быть и махдийцы, Даня. У них вечно левая рука не знает, что делает правая. Сверхсекретный проект, убивший часть их же армии. А, может быть, ими пожертвовали умышленно. От них всего можно ожидать. А, может быть, цертисы. Слишком много их стало. Очень похоже на заселение освобожденных земель.

Рана императрицы затянулась, и она снова сложила руки перед собой.

— Ну, и причем тут Хазаровский? — спросил я.

— Леонид знает, что теоса нельзя убить из обычного оружия, Даня. Зачем ему использовать разрывные пули? Он что Иглу Тракля не может достать?

— Может, не сомневаюсь. Но тогда могло задеть его. А это не кусочек свинца в плечевой мышце, это смертельно. И, во-вторых, так он отведет подозрения. Хазаровский знает, что у меня был вшит микроаннигилятор, но не знает, что его удалили. По тому, с какой осторожностью его извлекали, я подозреваю, что его можно активизировать с помощью обычного оружия. Вы не объективны по отношению к Хазаровскому, Анастасия Павловна.

— Ладно, что мы спорим? Допрос уж, наверное, закончен. Увидишь.

Меня вызывают по кольцу. Герман.

— Государь, у Хазаровского заблокированы некоторые фрагменты памяти. Возможно, высокие степени секретности…

— Ломайте к чертовой матери, — приказал я. — Как предварительные результаты?

— Пока мы склоняемся к тому, что Леонид Аркадьевич невиновен.

— Понятно. Аккуратно ломайте. Врача ему вызвали?

— Государь, вы не приказывали.

— Вы что, идиоты? Человек истекает кровью! Пусть ему окажут помощь. Потом продолжите.

— Да, государь.

Императрица вопросительно смотрит на меня.

— Ну, что?

— Увидим.

— Будешь выпускать — пришли ко мне.

— Договорились.

Около двух часов ночи. Я распрощался с Анастасией Павловной и полетел в СБК.

— Спасать Хазаровского от потери крови, — прокомментировал я на прощание.